Клер покачала головой, и тёмный локон упал ей на лоб, напомнив Динни детские годы сестры.
— Устанавливать за ним слежку — мерзко. Объяснять на суде, как он меня истязал, я не в силах. А на слово мне никто не поверит, — мужчинам все сходит гладко.
Динни встала и подсела к сестре на кушетку.
— Я готова убить его, — вырвалось у неё.
Клер рассмеялась.
— Во многом он не плохой человек. Но я к нему не вернусь. С кого содрали кожу, тот во второй раз не дастся.
Динни молчала, закрыв глаза.
— Скажи, что у тебя за отношения с Тони Крумом? — спросила она наконец.
— Он проходит испытание. Пока ведёт себя смирно, и мне приятно встречаться с ним.
— Послушай, — медленно продолжала Динни, — если бы стало известно, что он у тебя бывает, этого было бы достаточно, правда?
Клер опять рассмеялась.
— Для светских людей, по-видимому, вполне. А присяжные, как я полагаю, причисляют себя к таковым. Но для меня, Динни, легче не жить, чем смотреть на вещи с точки зрения коллегии присяжных. А я не испытываю никакого желания хоронить себя. Поэтому скажу тебе прямо: Тони знает, что я надолго сыта физиологией.
— Он влюблён в тебя?
Глаза сестёр — синие и карие — встретились.
— Да.
— А ты в него?
— Он мне нравится. Очень. Но и только; по крайней мере, сейчас.
— А тебе не кажется, что пока Джерри в Англии…
— Нет. По-моему, его пребывание здесь гораздо менее опасно для меня, чем его отъезд. Так как я с ним не поеду, он, вероятно, установит за мной слежку. Одно у него не отнимешь: что сказал, то сделает.
— Не знаю, такое ли уж это достоинство. Пойдём куда-нибудь пообедаем.
Клер потянулась:
— Не могу, дорогая. Я обедаю с Тони в скверном ресторанчике, который нам обоим по карману. Честное слово, жить почти без гроша — даже забавно.
Динни встала и принялась поправлять японские гравюры. Беспечность сестры была ей не внове. Но она — старшая и не должна расхолаживать Клер. Ни в коем случае!
— Отличные вещи, дорогая, — сказала она. — У Флёр чудесные вещи.
— Не возражаешь, если я пойду переоденусь? — спросила Клер и вышла в туалетную.
Динни осталась один на один с мыслями о положении сестры и почувствовала полную беспомощность — состояние, знакомое каждому, если не считать тех, кто всегда и все знает лучше других. Подавленная, она подошла к окну и отдёрнула штору. В переулке было сумрачно и грязно. Из соседнего гаража выкатилась машина и остановилась в ожидании седока.
«Как это додумались устроить здесь антикварный магазин?» — удивилась девушка и вдруг увидела, что из-за угла вышел человек и задержался у крайнего дома, рассматривая номер. Затем он прошёл вдоль переулка по противоположной стороне, повернул назад и остановился перед домом № 2. Динни обратила внимание на уверенность и гибкость каждого движения этой фигуры, которых не скрывало даже пальто.
