— Ах, Люба! Ты сто раз говорила об этом! Я всё помню. Я же обещал! Не беспокойся. Не думай ни о чём, — успокаивался Цахилганов и сам понемногу. — Тем более — о нашей с тобой девочке. Она уехала в Москву, ничего про твой диагноз не зная,
— эта — наша — девочка — сама — кому — хочешь — глаза — выцарапает — ни — за — что — ни — про — что —
будь спокойна. Уж наша девочка — не пропадёт!
— Хорошо, — говорила Любовь. — Теперь — хорошо.
121
Как же не разглядел Цахилганов в своей — в своей! — дочери зарождения этой неженской тяги к оружию? А ведь мог бы насторожиться ещё задолго до всякой Москвы!
Между одной сделкой —
со списанными автобусами из Германии,
и другой,
с покупкой хлебокомбината и быстрой его продажей,
Цахилганов окончил телефонный разговор и невзначай, на бегу, увидел Степаниду, которая скатывала половик, чтобы выбивать его на снегу, за домом.
Странное возросло у Цахилганова дитя — это юное пятнадцатилетнее существо с недовольно поджатыми губами.
— Откуда у тебя волдыри на локтях?
— Я в тире стреляла. С упора. Представляешь, чем больше вижу вокруг себя подонков, тем лучше стреляю… Это помогает снять воз-му-ще-ни-е.
— Болят? Локти?
— Зато — не душа. А локти быстро заживают. Только грубеют от стрельбы. Сильно.
И голос её — невинная свирелька — радостен и подозрительно безмятежен.
Но… Цахилганову некогда. Сорок процентов акций угольного разреза он продал английским индусам, и вот они его ждут. В далёкой, холодной степной конторе,
за двести вёрст от Карагана;
все как один — мелкие, смуглые, красивые,
все — в лохматых шапках-ушанках,
криво и быстро пошитых Василичем на дому из степных лис — корсаков, раз такое дело,
все — в бабьих толстых вязаных кофтах,
потому что иных в местном магазине нет.
И он мчится по бездорожью, сквозь вьюгу, туда, на самом надёжнейшем и любимом вездеходе — «уазе».
122
Окоченевшие индусы за длинным столом соображают, как им действовать. Усвоивший русский язык на строительстве завода в Бхилаи, их переводчик бойко поблёскивает белками глаз:
— Весь доставшийся вам от советских времён автопарк необходимо сменить! — сообщает он Цахилганову радужным, тропическим голосом. — Сдать в автомагазин Карагана и получить вместо старых несколько новых автомобилей!
— Ну, кокосы… И кто вам их тут даст? Новые? — дивится краснолицый начальник автопредприятия Василич, покручивая в руках свою, енотовую однако, шапку. — Взять-то у нас, конечно, всё могут. А вот насчёт того, чтоб выдавать… Шалишь, брат индус. Что-то не слыхал я никогда про отдачи.
