обширные — как — днища — вёдер.
— Подожди, — волнуется Цахилганов, заодно присматривая за авоськами на подоконнике. — Ты неправильно держишь оружие. Прижимаешь приклад к ключице. А надо — вот так, к плечу…
Краем глаза он замечает, что подростков в тире уже полным полно, и что все они ждут чего-то,
— а — ещё — переглядываясь — ухмыляются — его — словам —
или это ему только показалось?
— Вот… Вот так! — поправляет Цахилганов ложе под её щекой.
Степанида разворачивается вместе с винтовкой — и Цахилганов пятится от неожиданности:
лицо дочери побледнело от гнева.
— Не смей меня учить. Никто и никогда — вы! — не смейте меня ничему учить!!!..Отойди.
Топнув ногой, успокаивается она мгновенно. И снова мягко, ласково припадает щекой к прикладу.
Господи! Степанида! Так держат скрипку, а не оружие!..
Цахилганов растерян. Он пятится к стене, в тень, под насмешливым, непонятным, мимолётным взглядом кавказца,
под быстрым взглядом, полоснувшим его по лицу небрежно.
188
Степанида, пригнувшись, замирает.
В тире тихо. Даже «пиджаки» перестали палить впустую по огромным жестяным мишеням. Только поднявшийся вдруг ветер на улице гонит по железной крыше ангара взметнувшуюся
— шуршащую — будто — частый — дождь —
чёрную пыль Карагана.
Степанида целится в тонкий фитиль — в нитку, пылающую там, вдалеке. И Цахилганов успевает заметить, как плавно, вкрадчиво она отжимает спуск, слегка потянув ложе на себя.
Но жёсткий хлопок её выстрела всё равно раздаётся неожиданно.
Первая парафиновая свеча в длинном ряду зажжённых почему-то уже погасла. И на неё, погашенную выстрелом его дочери, с удивлением смотрит ничего не понимающий Цахилганов.
— Ммм, — проносится за спиной осторожный выдох подростков.
Степанида снова растирает руки, сильно прикусив губу. Потом она деловито гасит выстрелами свечу за свечой,
все — подряд,
перезаряжая винтовку быстро и ловко.
И на неё, стреляющую, неотрывно смотрит своими лезвиями прищурившийся кавказец.
Нет, так смотрят — не на девочек, не на девушек, не на женщин. Так, пожалуй, смотрит игрок за картёжным столом — на другого игрока, выигрывающего партию за партией.
189
Она промахивается только на десятом выстреле, состроив недовольную мимолётную кошачью гримаску.
— Давай — выстрел твой, выстрел мой, — деловито предлагает, нет — ставит Степаниду в известность, бородатый кавказец. — Перестреляешь меня — твои пули бесплатные. Идём на десять.
И Степанида без улыбки кивает ему, соглашаясь.
Снова возбуждённо гудят и перешёптываются подростки,
