Впереди на вороном жеребце ехал высокий человек в золоченом шлеме. Поверх стальной кольчуги с золотым двуглавым орлом на груди был наброшен широкий опашень. С шеи жеребца свисала собачья голова на серебряной цепи. Ее недавно отрубили, конская грудь была в крови. На вороненом налобнике44 сверкал крупный алмаз. Немного поотстав, ехал широкоплечий Малюта Скуратов в золоченых доспехах. За ним трусили оруженосцы с царскими саадаками45, копьями и мечами. Вслед оруженосцам двигалось плотными рядами опричное братство.
Всадники ехали близко от кустов бузины. Анфиса хорошо рассмотрела высокого человека в золоченом шлеме. У него был большой орлиный нос и реденькая бородка. По тому, как богато был убран его конь, Анфиса решила, что это сам царь.
Она не ошиблась.
У кустов бузины, где прятались сестры, царь Иван остановил коня. Приподнявшись на стременах, он долго что-то рассматривал из-под ладони.
— За мной! — крикнул вдруг он и вытянул плетью коня. — Гой-да, гой-да!
Мимо помертвевших от страха сестер проскакал отряд ближних к царю опричников, потом прокатила телега с полураздетыми, плачущими девками и молодыми бабами. За телегой проскакал еще один отряд. У каждого всадника при седле болталась собачья голова и метла.
Поднятая лошадиными копытами пыль медленно оседала.
— Мне страшно, бежим в лес, — прошептала Анфиса.
Арина еще не успела ответить, как на дороге показались два мальчугана.
— Федора Шарикова сыновья, — узнала Анфиса.
Когда мальчики подошли ближе, она тихо окликнула:
— Никитушка!
Мальчики остановились.
— Подойди, Никитушка, ко мне! Это я, Анфиса! Не признал?
Посмотрев по сторонам, мальчуганы юркнули под кусты.
— Ты жива, тетка Анфиса? — зашептал Никита. — А наши сказывали, убил тебя кромешник. Ан ты вона где!
— Не знаю, как жива осталась. Смотри, шишка, — Анфиса показала огромную опухоль на затылке, — окровавилась вся… А детушки мои где? И матушка с батюшкой?
Мальчуган склонил свою белобрысую голову.
— Сгорели бабка с дедом, — помолчав, ответил он, — кромешники дом подожгли и двери гвоздями забили. Вместе с домом и сгорели. А другие хрестьяне, кто вживе остался, все в лесу спрятались.
— А где Николка, Ванюша? — прошептала Анфиса.
— Когда дом загорелся, дед Федор детишек из окошка людям подал… Кромешник увидел да опять бросил их в дом.
Анфиса вскрикнула и, потеряв сознание, свалилась на землю.
Полумертвую, ее взял на телегу проезжавший мимо односельчанин и довез к опушке леса. Арина позвала на помощь спрятавшихся в лесу мужиков. На сплетенных из ивовых прутьев носилках они переправили Анфису в непролазную чащу, к трем вековым соснам, куда собрались оставшиеся в живых крестьяне деревни Федоровки.
