— Не беспокойся, я возьму, — у Марго был выходной, и ее не должны были беспокоить. Я снял трубку.
— Алло… да, это я… — по мере того, как я слушал голос в телефонной трубке, мой взгляд поднимался вверх и, в конце концов, я увидел портрет своей жены, висевший под лестницей, на стене; на нем ей, кажется, двадцать два года, — …Господи… спасибо, большое спасибо… — затараторил я, — нет, не стоит, я запомнил… что вы говорите?.. Вы позвоните еще завтра, и мы все уточним? Хорошо, как вам будет угодно… да, до свидания…
Как только в трубке послышался щелчок, и голос оборвался, я круто развернулся к Марго и выпалил:
— Представляешь, меня пригласили выступать в нашем Дворце культуры!
— Не может быть!
— Это правда, мне только что звонил директор. Они приглашают меня дать сольный концерт в феврале. Поверить не могу!
— Милый, это чудесно! — она продолжала стоять на самой середине гостиной, и сейчас захлопала в ладоши; слава не сумела испортить в ней способность так девственно радоваться, — твои старания не прошли даром! Дай обниму тебя! — Маргарита просительно вытянула руки и сложила губы трубочкой.
Я повиновался, крепко обнял ее и поцеловал. Она попросила сыграть что-нибудь; в ее голосе звучала нежность.
— Ты этого хочешь?
— Да.
— „Печальную звезду“?
— Зачем же?.. Нет, нет… давай что-нибудь не из моего репертуара…
Она пыталась протестовать, но я шептал, уговаривал ее, уткнувшись лбом в ее лоб и, в конце концов, добился согласия — больше всего мне хотелось теперь отдать дань ее славе. Марго споет свой самый знаменитый хит.
— Ну хорошо, если ты этого так хочешь… — она кивнула неуверенно.
— Да, хочу, — у меня кольнуло в сердце. Кто бы мог подумать, что этим маленьким, наклонившим голову и положившим мне руки на грудь существом, восхищаются толпы глазастых фанатиков? Я прекрасно знал, что сейчас она говорит искренне, но какая-то небольшая часть меня восставала против этой искренности и призывала со злостью оттолкнуть эту женщину от себя. Навсегда.
А почему бы мне действительно не избавиться от нее? Так ли уж это сложно, если все как следует продумать и просчитать?..
Я с ужасом, и удивляясь самому себе, отмел эти мысли.
Сделал глубокий вдох, подошел к пианино, сел и заиграл. Никогда не забуду, как проникновенно пела Марго в тот день; мне казалось, ни на одном выступлении она не вкладывала в „Печальную звезду“ столько, а значит мне действительно удалось завоевать ее сердце; она даже начала пританцовывать, и когда заскрипела вторая ступенька на лестнице — она скрипела всегда, с момента нашего здесь поселения — я понял, что Марго собирается совершить торжественный круг, вверх на балкон и обратно…
