— Может быть кончина депутата Ларионова была как-то с этим связана?
— Если честно, мне ничего об этом неизвестно. Вам следует спросить либо господина Кошкина, либо вашего однопартийца.
— Стало быть, Ларионов был либералом?
— Именно.
— От чего он умер?
— От того же самого, что и все остальные.
— Кто это, «все остальные»?
— Их было много, всех и не упомнить.
— От чего… — я запнулся, ибо внезапно меня озарила догадка, — уж не от этого ли все они умерли? — я кивнул на стакан с вином.
— Именно от этого. От чего же еще? Но мы не можем прекратить, да и зачем? Мы должны быть близки русскому народу.
— Стало быть, и экс-президент умер от того же самого?
— Конечно.
— А версия о пневмонии просто прикрытие, — произнес я утвердительно.
— Да, прикрытие, но не в России, а за рубежом. Русский народ, конечно, знает, как все было. С чего бы ему не знать? Это, можно сказать, происходило на его глазах!
— И вы думаете, народ уважает все, что здесь творится?
— В какой-то степени да, уважает. Мы заранее предполагали возможное недоверие к законам, которые мы примем, и придумали эту уловку с алкоголем; она не имела и не имеет особенного результата в доверии к законам, однако помогает нам здесь удержаться. По вашему лицу я вижу, что вы снова хотите возразить, высказаться в пользу нравственной политики, но это только подтверждает вашу неопытность. Я в Думе уже пять лет и за это время осознал, что политика и мораль несовместимы.
— Почему вы пришли к подобному заключению? Что мешает соединить эти два направления?
— Как же… разве вы не знаете? Некоторые депутаты… я подчеркиваю, не все, но некоторые, с трудом разбирают буквы, почти не умеют читать и писать!
— Но… почему депутаты выбирают в свои ряды именно таких людей? И они ли выбирают? Да, Кошкин говорил мне, что именно они, именно депутаты, однако из ваших слов и некоторого волнения я могу заключить, что Дума находится под давлением тех, о ком никто ничего не знает.
— Находится, конечно! А что касается моего волнения — да, я взволнован и не скрываю этого.
— Но по какой причине вы волнуетесь? Из-за Земельного Кодекса?
— Не столько из-за него, сколько из-за предстоящих выборов N.
— Но если в остальном депутаты независимы, то почему тогда мою партийную принадлежность определили те, о ком никто ничего не знает?
— Такова система сдержек и противовесов, разве вы не поняли? И никто не собирается отнимать у лобби эту власть. Кто они? Мы и представления не имеем. Порой, на некоторых из нас накатывает апатия, возникает желание вырваться отсюда на свободу, однако мы здесь как в ловушке — ни одно окно не открывается. С другой же стороны, зачем куда-то бежать, тем более, апатия проходит сама собой? Словом, не так уж и плохо быть в ловушке!
