Пока он говорил, я успел почистить зубы, надеть брюки и пиджак.
— Итак, я готов.
— Вы отлично выглядите, у вас очень представительный вид. Такой и должен быть у человека, которому предстоит вершить судьбами Родины.
Когда мы вышли из номера, Кошкин сказал:
— Вчера вы, должно быть заметили, что на всех депутатах галстуки трех разных цветов. Конечно, красные галстуки — это коммунисты. А желтые — демократы. Но демократов немного, всего девять человек, и они не очень хитрые. Более всего вам следует опасаться коммунистов.
— Но почему меня сделали либералом? Какими критериями руководствовались те, о ком никто ничего не знает?
— Не имею представления. Может быть, дело здесь в психологическом портрете. Но я слышал, что бывает по-другому — депутату выдают галстук, что называется, наобум и наблюдают, как он справляется со своими партийными делами. Если неудовлетворительно, то его отправляют в другую партию.
— И вы думаете, мой случай относится именно ко второму варианту?
— Нет, если честно. Ибо тогда они выдали бы вам галстук в первый же день.
— Но они этого не сделали. Значит, дело в психологическом портрете.
— Я назвал это так, но… — Кошкин запнулся.
Я посмотрел на него.
— Но что?
— Я точно не знаю, что я имел в виду. А может быть причина кроется в неких обстоятельствах вашей жизни, прошлого.
— Как вы получили этот галстук? Кто вам его передал?
В ответ на мой вопрос Кошкин сделал каменное лицо, как в первый день, когда мы шли с ним обедать, и я понял, что снова затронул непозволительную тему.
В следующий момент мы вошли в столовую.
Реакция на мое появление была уже совсем иной; депутаты, находившиеся в этот момент в столовой (было их человек тридцать — еще не все), вставали со своих мест, подходили, представлялись. «Очень приятно», — говорил я в ответ и прибавлял свое имя отчество, а иногда чужое, — это было все равно, ибо на содержательную часть повторного знакомства, мало кто обращал внимание. В какой-то момент я принял решение называть каждому новому депутату то самое имя отчество, которое сказал мне прошлый депутат. Так я и сделал, и никто ровно ничего не заметил.
Когда церемония была окончена, мы с Кошкиным сели на свои вчерашние места и принялись завтракать.
— Скоро я перестану опекать вас, — сказал он.
Я нахмурился:
— Мне так кажется, я пока без вас не справлюсь.
Он пожал плечами:
— Все равно, мои обязанности относительно вас постепенно приходят к концу. Помните, вчера я говорил вам, что депутаты разговаривают только о политике?
