Джое помолчал, сверля Кента пристальным взглядом, затем спросил:
— Что же от газетчика Маркхэйм хотел узнать?
— Зачем он приходил к тренеру Джону Дайсу да еще с деньгами?
— С деньгами? — поднял свои белесые брови Джое. — И сколько же было у него денег, Кент?
Кент замялся, отведя в сторону глаза, болезненно потер шею, затем ответил:
— Думаю, что тысяча зеленых…
— И где они, эти деньги, Кент? — с ухмылкой своей придвинулся к нему Джое.
— У Тома, насколько я понимаю. Передал ли он их шефу, я не знаю…
— За что же этот газетчик хотел заплатить Дайсу? Он что, не сказал?
— Нет, не сказал, Джое, — продолжая растирать шею Кент.
— А может это он пришил тренера Джона Дайса?
— Не думаю, он не из таких парней, Джое. Слюнтяй… Не из крутых он, — ответил Кент. — Дай покурить, Батч? — повернулся он к закуривающему своему обидчику.
Батч некоторое время смотрел на него, затем взглянул на Джоса и протянул пачку Кенту. Тот вытащил сигарету и с жадностью сунул её в рот. Ухмыляясь, Джое протянул огонек зажигалки допрашиваемому. Затем спросил:
— Ты уверен, что всё рассказал нам, Кент?
— Всё, что знаю об этом, поверь мне, Джое, всё, — затягиваясь сигаретой клятвенным тоном ответил тот.
Через полчаса Джое обстоятельно докладывал своему боссу Мартину Фрэсби всё, что удалось вытянуть из Кента. Закончив свое сообщение он стоял перед своим шефом и ждал когда тот что-то скажет. Но Фрэсби молчал. Он даже не прикурил свою обычную сигару, которую извлек из коробки, откусил золотым ножичком кончик и теперь сидел, держа её в пухлых руках, и молчал. Прошла минута, а может быть и больше, прежде чем он негромко процедил:
— Целая серия убийств, Джое… Тип в квартире репортера Деллы Стрит, тренер спортклуба Джон Дайс, артистка из клуба «Золотой якорь» и еще…
— Вы имеете ввиду Доусона, шеф? — тихо спросил Джое.
— Он не в счет, это твоя работа, Джое, — сердито процедил Фрэсби. — Теперь я могу сказать, что ты перестарался, Джое, убрав Тома Доусона. Возможно, через него мы бы и вышли на того, кто опережает нас, убирая людей, могущих хоть как-то пролить свет на тайну этой женщиной, а может, и на тайну Райского…
— Кто же знал, что он окажется таким хлипким, шеф, а тем более, что он нам мог еще пригодиться, — ухмыльнулся подручный.
Фрэсби молчал, а когда собрался наконец зажечь свою сигару, Джое с ловкостью кошки поднес к её концу огонь зажигалки. Выждав, когда Фрэсби выпустил клубы ароматного дыма, он спросил:
— Какие указания будут, шеф?
