Лузитанская лира | страница 44



Сердце затем и дано,
Чтоб вас любило оно,
Доколе есть в жилах кровь.
Мою, сеньора, любовь
Любой назовет небывалой,
Хоть платы, пусть самой малой,
Я за нее лишен.
С вами я разлучен,
И от любимой вдали
Всю душу мне извели
Горькие воспоминанья
Про скорбный день расставанья,
Когда я пред вами рыдал
И вас в слезах увидал,—
День, что на долгие годы
Обрек меня на невзгоды.
Верьте же, горше дня
Не было у меня!
Я утешения чаю,
Но от вас не встречаю,
Ибо писал вам, но нету
Мне до сих пор ответа.
Неужто лживым словам,
Что в уши вложили вам,
Верите вы, сеньора?
Иль позабыли так скоро
Клятвы, данные вами?
Иль обольстились речами,
Что, мол, другой вам сужден,
Что, мол, богаче он?
Богаче? Вполне возможно…
Помните лишь непреложно:
Не сможет никто другой
Дать вам любви такой!
Помните также: чревато
Любовь предать ради злата,
Как бы, сеньора, вскоре
Хлебнуть не пришлось вам горя.
Отдайте ж любви предпочтенье!
Но если хоть на мгновенье
Вы от меня вдали
Другого мне предпочли.
Клятвам своим изменили,
Мне лучше б лежать в могиле.
Знайте, жить я не стану,
Жертвою став обмана!
Но память счастливых дней
Не гаснет в душе моей,
Меня наделяет силой;
Не взят я еще могилой
И верю, что вы мне верны,
Прежней любви полны,
И мечтами о вас
Полон мой каждый час.
Мечты, что лелеять смею,
Хотел описать в письме я,
Но предо мной в тот же миг
Облик ваш милый возник,
Дивные ваши глаза,
И нежданно слеза
Мне на глаза набежала
И дальше писать помешала.
На сем кончаю письмо,
Вам оно скажет само,
Что я достоин награды,
А мне и всего-то надо,
Чтоб я утешиться смог,
Несколько ваших строк.
Утешить меня поспешите
И поскорей напишите
Не то, что вам долг укажет,
А то, что сердце подскажет.

Антонио Феррейра

© Перевод Л. Цывьян

«Когда бы пламя, что мне разум жжет…»

Когда бы пламя, что мне разум жжет,
Лучом однажды вырваться сумело,
Ночная тьма тотчас бы просветлела
И озарился темный небосвод;
Когда бы слезы, что незримо льет
Моя душа по счастью без предела,
Которое судьба отнять успела,
Смогли хотя бы раз найти исход,
Я мукой не терзался бы такою,
Амур, горя в том сладостном огне,
Что в сердце исстрадавшемся таю,
И люди, сжалясь, плакали б со мною
И умоляли, видя боль мою,
Чтоб небеса скорее вняли мне.

«Струитесь, слезы! Мне поток ваш мил…»

Струитесь, слезы! Мне поток ваш мил,
И не хочу его остановить я.
Кому смешно, что вас не в силах скрыть я,
А кто-то, вас заметив, загрустил.
Где от себя найти смогу укрытье?
Ужели бы себя я победил?
Ужели у меня достанет сил,
Чтоб от себя — себя смог защитить я?
И если кто захочет посмотреть