Но тут другой, более практичный голос заговорил во мне: «Прекрасно, прекрасно, но как это сделать?»
Я поднялся со своего ложа и, подойдя к столу, налил себе вина. Я залпом выпил его и выплеснул осадок прямо на пол, спугнув любопытную крысу, высунувшуюся из одной из многочисленных дырок. Затем я задул лампу и вновь улегся на кровати, рассчитывая, что в темноте ничто не будет отвлекать меня и я смогу найти решение волнующей меня проблемы. Но вместо этого я задремал и проснулся, когда утренние лучи неяркого январского солнца уже рисовали узоры на потолке моей комнаты. Стояла ясная и тихая погода, и при дневном свете место моего ночлега показалось мне еще более отвратительным, чем вчера в полутьме. Желая поскорее убраться отсюда, я вскочил с постели и кликнул хозяйку. Затем, порывшись в кармане, я нашел там золотой дукат и швырнул его на стол. Я услышал, как заскрипели ступеньки лестницы, и передо мной предстала слегка запыхавшаяся после подъема трактирщица. Увидев мой шутовской наряд, она изумленно-негодующе воскликнула, видимо приняв меня за одного из тех ряженых в разноцветное тряпье бродяг, которые норовят расплатиться за обед плоскими шутками и непристойным кривляньем, горделиво именуемым акробатикой.
— Ossa di Cristo![20] — вскричала она. — Никак я приютила дурака?
— Чему ты удивляешься, баба? Неужели до сих пор в этой развалюхе ночевали одни умники?
— Это я-то баба? — напустилась она на меня.
— Конечно же, нет, — вежливо отозвался я. — Это обращение я приберегу для твоего муженька — да поможет ему Бог!
Она мрачно улыбнулась.
— Подобными остротами ты собираешься рассчитаться со мной за ночлег? — с ядовитейшим сарказмом осведомилась она.
— Остротами? — возмущенно переспросил я. — Фу! Хозяйке, которая чурается дураков, не пристало быть такой слепой и болтливой.
С этими словами я широким жестом указал на стол, где поблескивал золотой дукат. При виде монеты ее глаза жадно сверкнули.
— Мой хозяин… — начала было она и, быстро подойдя к столу, торопливо схватила дукат, словно желая убедиться, что это не колдовство и не обман зрения. — Ну и ну! Шут, и при деньгах! — изумилась она.
— Позор для нашего сословия, — сокрушенно вздохнув, согласился я и уже другим тоном добавил: — А теперь принеси-ка мне иголку с ниткой, да поживее.
Я думаю, что проворности, с которой она поспешила исполнить мою просьбу, позавидовали бы и крысы, во множестве населявшие ее лачугу. Поистине, золото способно творить великие чудеса! Убедитесь сами, мои читатели, сколь вежливыми и услужливыми оно делает людей, даже тех, кто, казалось бы, навсегда закоснел в грубости и невежестве.
