— Слышите, хозяин? — заметил Джоддок, — что, не забирает вас робость?
— Нет, капитан. Правда ли, душенька? — прибавил Иона, обращаясь к жене.
— Никакой робости, — самоуверенно и наивно отвечала Нелли.
— Желающих было много, но всем отказывалось, по разным причинам, — продолжал Ропер. — Кстати, протоколы суда у меня в кармане. Я вам прочитаю список желавших награды и причины, по которым было им отказано, если только это вам любопытно и если позволят сквайр.
— Вы крайне обяжете меня, сэр, — сказал Джоддок.
«Почему он так любопытствует? Вероятно, у него есть гнусные замыслы против меня», — подумал Иона.
— Я уверена, что его милость, сквайр Монкбери, не откажет нам, — сказала Нелли, умоляющими глазами смотря на сквайра. — А любопытно узнать, как обольщали себя просившие награды, и за что им было отказано; ведь любопытно, Иона?
— Конечно, — отвечал он, усиливаясь улыбнуться.
— Можете читать протоколы; ведь они были составлены публично, следовательно тайны в них нет, — сказал сквайр.
Получив разрешение читать, управитель вынул из кармана плаща книгу, переплетенную в белый пергамен, и, раскрывая ее, заметил:
— Протоколы Суда начинаются с 1702 года, со времен королевы Анны. Первое дело записано так: «Роджер Эшиельтон, из деревни Бемфлит, Эссекского Графства, портной, и Тобита, его жена. — Отказано потому, что достоверный свидетель показал, что Тобита при нем назвала мужа бранным словом: „Эх, ты, уродец!“ — Джон Тротт, из деревни Текстеда, хлебопёк, и Пруденция, его жена. — Присуждена награда, и окорок дан; но, садясь на кресла, побранились, чем лишились награды, которая и взята у них обратно».
— Ах, какие глупые! — воскликнула Нелли.
— Очень глупые! — подтвердил Джоддок.
— Более не было в этом году просителей, — продолжал Ропер, перевертывая лист. — Но в следующем опять были. Между прочими, сэр Коньерс де-Гонт и госпожа Арабелла, его супруга. В летах было значительное неравенство между ними: сэру Коньерсу было под семьдесят, а прекрасной супруге его двадцать три года; она была прежде актрисою, но доброе имя ее было чисто, как первый снег. Допрошены двадцать свидетелей; все показали, что супруги наслаждаются невозмутимым и беспримерным счастием. Но двадцать первая свидетельница, горничная леди Арабеллы, показала, что однажды передала госпоже записку, которую госпожа при появлении мужа поспешно спрятала. В подтверждение свидетельница сослалась на камердинера, который принес записку; каковой камердинер подтвердил и показал, что записка была от Чарльза Клибсби, кузена леди Арабеллы, которого не велел пускать в дом сэр Коньерс. Исследовано, почему не велено его пускать в дом, и жена вышесказанного кузена показала, что он только называется кузеном, а на самом деле вовсе не кузен леди Арабелле; цель такового обмана и явствует из писем, найденных ею, свидетельницею, в кармане мужа, из каковых писем видно, что леди Арабелла и называющий себя кузеном Клибсби обманывают сэра Коньерса. Суд, отстранив чтение писем, отказал просителям в награде. Вследствие чего сэр Коньерс потерял и жену, против которой начал бракоразводное дело.
