– Лахматка (бомба), – слышится в темноте голос сигнальщика.
Привычные к таким сценам, люди бросаются на землю.
– Не наша! – крикнет сигнальщик. – Армейская! – И прилегшие было к земле матросы приподнимаются, зная, что бомба полетела за батарею в прикрытие или в город.
– Э, да неприятели никак раскутились, – заметит командир батареи или бастиона и, выйдя из блиндажа, прикажет послать прислугу к бомбической пушке.
– Есть! – по морской привычке отзовется комендор, и несколько человек матросов мигом подбегут к орудию.
– Чем заряжено: бомбой или картечью?
– Бомбой, на стропке (т. е. с веревочкой, чтобы в случае надобности можно было вытащить бомбу из канала орудия).
– Ну, валяй.
Чугунная махина, с лишком в 300 пудов, разом отпрыгнет назад, клубы горячего порохового дыма охватят прислугу, грянет выстрел, и тяжелая бомба, шипя и гудя по воздуху, понесется к неприятелю. Вслед за тем не одно, а несколько ответных ядер пролетят над головами стоящих на бастионе.
Сигнальщик то и дело кричит: бомба, пушка, берегись, граната!
– Не части, Михеич! – крикнут ему товарищи.
– С ноги собьешься! – подхватят со смехом другие.
На звуки выстрелов, своих и неприятельских, отзовутся соседние бастионы, и пошла потеха! 3-й бастион угостит неприятельские траншеи темной, т. е. картечью, а 4-й пошлет капральство или штук 30 гранат, вложенных за раз в мортиру. Букетом светлых звезд рассыпятся гранаты над неприятельской траншеей, и с перекатным треском они разорвутся у него в гостях.
– Пали через каждые четверть часа, пока я не прикажу перестать, – скажет командир батареи или бастиона, уходя в свою землянку.
С наступлением темноты на бастионы вводят прикрытие и рабочих. Пехотные роты размещаются у насыпи, кто где найдет себе место; матросы сидят у своих орудий. Никто почти не спит, люди курят и разговаривают вполголоса. Пехотные офицеры обходят от времени до времени свои ряды.
– Смена! Пошел на саперные работы! – слышится голос в темноте.
Очередные люди собираются в стороне. Является саперный офицер и, собрав несколько десятков, отправляет на работу при своем унтер-офицере. На бастионе, во рву и в амбразурах слышны работающие. Неприятель открывает учащенную стрельбу. Слышны требования носилок, но работающие так привыкли к этому крику, что не обращают на него внимания, как будто дело это до них не касается.
Возле рабочих по-прежнему сидит сигнальщик и следит за неприятельскими выстрелами.
– Бережись! – кричит он, и бомба упала возле самого сигнальщика и посреди работающих.
