Брокау — именно это, — к которым она должна была отправиться! Я хорошо знал Билла Брокау. Мы учились в Йеле в одном классе. И внезапно я вспомнил! Я резко сел в ванне: Брокау не было в Чикаго. Они собирались на Рождество в Палм-Бич!
Я выскочил из ванной мокрый, набросив на плечи полотенце, и кинулся в свою комнату к телефону. Дозвонился я сразу: Элен уже отправилась на вокзал.
К счастью, наша машина была на месте. Пока шофер подгонял автомобиль к двери, я поспешно натягивал одежду прямо на мокрое тело. Вечер был морозным, и мы быстро доехали до вокзала по сухому скрипящему снегу. Этот непредвиденный поворот событий вызвал во мне странное тревожное чувство собственной неприкрытости, которое рассеялось, когда показался вокзал, сверкающий огнями в холодной темноте. Наша семья в течение пятидесяти лет владела этим участком земли, на котором был возведен вокзал. Вероятно, это обосновывало некоторым образом мою безрассудную смелость. Возможно, я буду выглядеть, как Дон Кихот, бьющийся с ветряными мельницами, но я так прочно укоренен в истории этого города, что могу себе позволить выглядеть смешным. Впрочем, началось это дело плохо, очень плохо. Теперь я уже не верил, что Элен не угрожает никакая опасность: между ней и катастрофой, чреватой трагической развязкой, не стояло ничего и никого, кроме меня, — или полиции, или скандала. Не считая себя героем, я все же не мог допустить мысли, что Элен придется столкнуться со всем этим в одиночку.
Около восьми тридцати, с интервалом в несколько минут, в Чикаго отправлялось три поезда. Я знал, что она едет Берлингтонским. Он как раз отходил от платформы, когда я ворвался на перрон. Но я знал также, что едет она в одном купе с барышнями Ингерселл. Таким образом, до утра будет, что называется, под защитой.
У платформы, готовый к отправлению, стоял следующий поезд. Я запрыгнул в него чуть ли не на ходу. Одного я, кажется, не учел, и это не давало мне уснуть всю ночь. Мой поезд прибывал в Чикаго через десять минут после Берлингтонского. А десяти минут вполне могло хватить на то, чтобы Элен успела исчезнуть в этом одном из самых крупных городов мира.
Я составил телеграмму себе домой и передал служащему для отправки из Милуоки. Поутру, перешагивая чемоданы и протискиваясь между пассажирами, столпившимися в коридоре, я пробился к выходу и, оттолкнув проводника, первым выскочил из вагона. Несколько мгновений я стоял, ошеломленный сутолокой огромного вокзала, дымом и гудками паровозов, многократно отраженными сводами крытого перрона. Затем я бросился в здание вокзала: это было единственным шансом найти Элен.
