— А вы желали стать ассасином?
И в этом заключался ответ на вопрос, заданный Мэтром. Оба они не считали нужным говорить более определенно.
— Да, я желал этого. Через три месяца мой отец был убит. Мой брат тоже исчез перед моим вступлением в сан, но он успел отомстить за смерть нашего отца.
— Ремесло опасно.
— Это не то, что я собирался тебе сказать. Ассасин сеет смерть — и только смерть пожинает.
— Lex talionis[1], — произнес Джозеф, словно отвечая на уроке.
Мэтр выглядел удовлетворенным и сменил тему.
— Ты хотел бы когда-нибудь вернуться на Землю, Джозеф?
— Таков обет каждого Сефрадима.
— Нам никогда не разрешат покинуть эту планету. Или, по крайней мере, до тех пор, пока мы не научимся не совершать и не допускать насилия. На Земле твой отец считался бы преступником.
— Потому что убивал скорлупников?
— Скорлупников и людей.
— Люди, которых он убил, были ассасинами, и у него не оставалось выбора. Любой суд признает, что это законная самооборона.
— Он был убийцей, который защищается от убийц. На Земле всякий суд, разрешающий убийство, каким бы оно ни было, сам преступен. Другими словами, мы тут живем в преступном обществе.
— Разве горсточка жрецов и дюжина книг по истории что-нибудь изменят? Извините, я не хотел сказать…
— Да нет, ты хотел это сказать. И ты прав. Но не жрецы должны что-то менять, и даже не общественное устройство должно измениться. Изменение должно произойти в сердце каждого человека. Ты прочел достаточно книг по Земной Истории, чтобы самому сделать этот вывод. У Дюрана где-то есть…
Не постучав, вошла Эстер.
— Отец! — сказала она глухим голосом. Ее лицо, которое Джозеф впервые видел без хиджаба, выражало страх. — Отец, на лестнице скорлупники. Они…
За спиною Эстер в дверном проеме показался Сисебат. Четверо охранников вкатились в комнату.
— Я пришел заключить под стражу Джозефа Голдфранка, — объявил Сисебат.
Игла одного из охранников впилась в шею молодого человека, мгновенно потерявшего сознание. Тьма… провал.
IV
Родина моих отцов, Мать-кормилица, Земля! Я могу допить оставшееся, если Дэвид позволит…
Под ним голые холодные камни. Руки основательно связаны за спиной.
Затем голос Леоры: …позвольте заметить… прославленный ассасин.
И эта реплика:
Принцип воздаяния… возмездие…
В постепенно пробуждающемся сознании возник образ приближающегося к нему Чилперика. Образ казался чересчур реальным.
Он очнулся. Перед ним стоял скорлупник, но это был не Чилперик. Джозеф не узнавал комнату, в которой находился. Она больше походила на камеру. Он вспомнил, что подвергся аресту, и приподнялся на колени, изо всех сил пытаясь порвать веревку, связывающую руки.
