— Большой, а без гармошки! — хихикнул Хижняк.
— Большой, а без гармошки, — бестемпераментно констатировала Хейли.
— Большой, а без гармошки, — вынув изо рта два обмусоленных пальца, прогортанил Хачек.
И даже кротчайший, отвлеченнейший филателист Яша молвил с задумчивым осуждением:
— Большой, а без гармошки.
Один только Ли молчал, потупив голову.
— Ребята, ну чего вы?.. — проговорил наконец я. — С ума посходили? Разве у кого есть гармошка?
— Большой, а без гармошки! — взвизгнул Мордан.
— Большой, а без гармошки, — подтвердила Хейли.
— Большой, а без гармошки! — лыбился Хижняк.
— Большой, а без гармошки, — осудил Хачек.
— Большой, а без гармошки. — В голосе Яши пробилась нотка сочувствия.
— Мне купят шведку, — упало в короткую тишину, и это сообщение доконало меня.
Людям лошадей покупают, а у меня даже гармошки нет!.. Да что это со мной, какая еще гармошка? И меня опутала липкая мордановская глупость. Надо с этим кончать. Я поступил простейшим образом — дал Мордану в нос, похожий на свиной пятачок. И едва отнял руку, как оттуда двумя струйками потекла кровь. Мордан задрал голову и, оглашая двор истошным ревом, потащился к своему подъезду.
Вечером нас навестил управдом Бугров, и одним нравственным устоем: ябедничать нельзя — в моей душе стало меньше. Спрятавшись в кухне за плитой, я видел, как дед провожал его к двери.
— Принимайте эти капли, и все пройдет, — сказал дед.
На миг у меня мелькнула спасительная мысль, что Бугров обратился к деду просто как к врачу.
— Сам виноват, — прохрипел Бугров. — Зачем вышел без кашне.
Дверь захлопнулась за ним.
— Он вышел без кашне! — потрясенно проговорил дед и застучал костяшками пальцев в лоб. — Почему, почему мы не становились в феврале?.. — И, резко оборвав патетику, сказал устало: — Пойдем поговорим.
Мордан не только наябедничал, но и сильно преувеличил свои уязвления. Деда не интересовало ни как все было на самом деле, ни причина распри.
— Не смей его трогать. Я не хочу больше объясняться с Бугровым.
— А если он опять пристанет?
— Отойди. Не связывайся с ним. Играй с другими детьми.
— Я с ним не играл. Он сам полез.
— Не обращай внимания. Ему надоест — отстанет.
— А почему я должен ему уступать?
— Потому что твой папа сидит в тюрьме, а его папа сидит у нас на голове. Ты что, не можешь понять, кто тут хозяин?
Я этого правда не мог понять, я думал, что мы все тут хозяева, вся наша ватага.
— Он мне морду будет бить, а ему ручки целовать?
Казалось, глаза деда выкатятся из орбит.
