— Твоя арестована!
— Кто — моя? — не понял Алеша, довольный тем, что бюст наконец занял положенное место.
— Анна Гавриловна… Бестужева… Час тому назад. Ну что уставился? Взяли твою Анну Гавриловну и с ней дочку — Анастасию.
Алеша ничего не ответил и стал поспешно одеваться.
— Что молчишь-то? — не выдержал Саша. — Заговор в Петербурге открыт.
— А ты откуда знаешь?
— Знаю, — многозначительно сказал Саша.
— Анна Гавриловна-то здесь причем? — Алеша стал прилаживать парик, шепча при этом себе самому: «Ах жалость-то какая!..»
— Чего жалеть? Не нашего ума это дело. Я к тебе не с тем, — Саша понизил голос. — Я Котова сейчас встретил. Он меня спросил: «А Корсак где?» Я говорю: «В театре… где же ему быть?», а он руки вот так потер и засмеялся. Деловит и весел. Чуешь, куда гнет. Это арестом пахнет. И не в наш школьный подвал, а кой-куда подальше.
Алеша дико посмотрел на Белова.
— Куда — подальше?
— В крепость — вот куда. Ты записки Бестужевой носил?
— Записки? Зимой вроде одну отнес. А куда, убей бог, не помню.
— Так вспомнишь. В тайной канцелярии умеют память оживлять. Бежать тебе надо и немедля.
— Да куда бежать-то?
— В Петербург… или в деревню к матери.
— А спектакль?
— Отыграй свой спектакль — и деру. Деньги есть?
Алеша плохо соображал.
— Да мало денег-то, — он закинул юбку на голову и подпоясался шпагой. — И теплое что-то надо взять. И это… книги, глобус…
— Какой к черту глобус! В казарму не ходи. К Никите тоже не ходи. Котов может нагрянуть. Я побегу за Никитой. Жди нас здесь, понял?
— Корсак! — крикнули снизу. — Где ты, дьявол тебя…
Алеша бросился из комнаты, Саша поспешил за ним…
Пошло второе действие. В зале было душно, публика разомлела, где-то слышались негромкие разговоры, трещали веера, и мало кто заметил, что очаровательная камеристка Анна поет явно невпопад.
— Голос его подобен органу, цитре, флейте… Но его стрелы не достигнут меня. Нет! И вздохи не тронут, — томно закатив глаза, восклицала сценический текст госпожа Лебрен.
Алеша покосился в зал, прошелся мужской походкой, потом встал столбом и только тут услышал реплику, подсказанную суфлером.
— О госпожа моя… не так уж он плох, кавалер… кавалер, — бубнил Алеша, вспоминая имя.
— Буридан… — надрывался суфлер. — Буридан…
— Буриданов осел… — проговорил Алеша, словно про себя…
В зале раздался смешок. Госпожа Лебрен ущипнула Алешу за руку.
— Сам ты осел! — прошипела она одними губами. — Что за чушь ты несешь?
Какой-то лишний шум в зале привлек Алешино внимание. Он глянул в зал и увидел драгун. В зале было много зеркал, и оттого казалось, что драгун не трое, а целый отряд.
