– Нет.
– Почему?
– Потому что ты похож на меня.
– Не похож я на тебя.
– Еще как похож! – она поцеловала его. Он оттолкнул ее. – Вот видишь?
– Вижу что?
– Ты похож на меня больше, чем можешь себе представить.
– Иногда мне хочется тебя ударить.
– Без Гликена я бы не попала сюда.
– Может, так оно было бы лучше?
– Без Кауфмана я бы не узнала тебя.
– Кто еще?
– Никого.
– А Хак знает?
– О тебе?
– Обо всех.
– Нет.
– Я бы узнал.
– Я знаю.
Она ушла, оставив его наедине со своими мыслями.
Он заказал еще чашку кофе, выкурил в туалете сигарету с марихуаной, а когда вышел на улицу, увидел, что она ждет его.
– Я думал, ты уйдешь.
– Я и ушла…
Они ввалились в подъезд и занялись любовью, прижимаясь к холодным стеклянным стенам.
– Может быть, все дело в феромонах? – спросила Молли. – Ну знаешь, как те, что выделяет самка шелкопряда, привлекая самцов?
– И кто из нас кого привлекает?
– Оба, – она прижалась к нему, пряча лицо от случайных прохожих.
– Хочешь еще? – спросил Дорин, гладя ее волосы.
– С тобой всегда хочу, – она подняла голову, вглядываясь ему в глаза. – С небольшими передышками, но хочу.
Усталость. Время тянется, как резиновое. Вино, сигареты с марихуаной, скульптуры и картины – все это может свести с ума. Молли чувствует, как безумие пробирается в сознание. Сколько можно работать, приближаясь к неизбежному?! Она смотрит на то, что закончено. Смотрит на то, что еще только предстоит закончить. Даже на то, что еще находится лишь в ее голове. Зачем она это делает? Зачем занимается тем, что никогда не будет принадлежать ей? Куза вернется и выбросит все эти картины и скульптуры. А если не выбросит, то присвоит себе то, что создавалось с таким трудом, – образы, в которых Молли прячется от своего отчаяния и одиночества. Никакой тоски. Ничего, что напомнит ей о происходящем. Загорелые и безмятежные люди. Бескрайние моря. Чистое небо. Сказочно красивые лица. Девственные леса. Неподвижные озера. Все, кроме стихий и водопадов. Все, кроме того, что напоминает хаос, безумие, беспомощность. День за днем. Месяц за месяцем.
– Ваше? – спрашивает Хак, показывая Молли пачку сигарет, которые Кэрролл берет у нее целыми блоками.
– Как ты нашел меня? – спрашивает Молли, заставляя себя не закрывать дверь. Сердце бешено бьется в груди.
– Послушайте, Куза…
Хак еще что-то говорит, но Молли уже не слышит его. Разворачивается и идет в мастерскую, оставив открытой дверь. Куза. Она – Куза. И Хак пришел к ней не потому, что она – Молли.
