Полночь. Молли открывает дверь. На пороге стоит купидон. Голова опущена. Взгляд устремлен себе под ноги.
– Чего тебе? – спрашивает Молли. Мысли путаются от выпитого вина. Голова кружится.
Купидон молчит.
– Тебя послал Кауфман? Скажи ему, чтобы шел к черту!
– Нет.
– Что нет?
– Я сам пришел, – голос его охрип от волнения.
– Принес еду?
Молли смотрит на пустой бокал в своих руках. Пытается вспомнить, где оставила бутылку, но вместо этого вспоминает спальню и купидона.
– Понравилось трогать меня? – спрашивает она мальчика.
Он кивает. Бледные щеки заливает румянец. Молли икает.
– Понравилось трогать это тело? – она закрывает глаза.
Знает ли Куза, что сейчас происходит? Видит ли? Чувствует ли? Или же ей плевать?! Молли недовольно хмыкает. Что если Куза довольно тем, что происходит? Лежит сейчас с Хаком и наслаждается близостью. Наслаждается воскресшими мечтами и надеждами. Видит ее глазами. Слышит ее ушами. Нет. Молли смотрит на свои руки. На свои чужие руки. Может, у нее и нет грандиозных надежд, но ее тело должно принадлежать ей. И никакая логика не сможет переубедить в этом! Это ее жизнь, которую у нее забрали. Пусть даже взамен ей дали то, чего она и хотела. Неважно. Она не хочет эти черные волосы. Не хочет эти темные глаза. Не хочет высокий рост, длинные ноги и большую грудь. Даже бессмертие. На кой черт ей нужна голубая кровь, если она не помнит, как получила ее?! Ей нужны прежние цели. Нужны прежние надежды и мечты.
Молли тяжело вздыхает и открывает глаза. Смотрит на томящегося на пороге купидона. Вспоминает рисунки Кузы. Вспоминает жизнь Кузы, которая теперь уже не кажется ей такой чужой и непонятной. Нет. Она не будет ненавидеть ее и унижать ее тело. Не будет, потому что Куза, может быть, также хочет вернуться. Так же мечтает получить назад свое тело. Может быть, она так же боится признаваться в том, кто она, и поэтому вынуждена притворяться, изучать новую жизнь, привыкать к новому телу.
Молли не может побороть внезапный озноб. А что если Куза так же ненавидит свое новое тело, как она ненавидит ее тело? Что если ей так же наплевать на него? Молли жадно хватает ртом воздух. Этого не может быть. Гликен бы сказал. Обязательно сказал. Да Куза может и не знать, что случилось. Ее вообще, может, уже не существует. Молли невольно представляет, что в мире появились две Молли Эш Кэрролл. Голова идет кругом.
