– Рад, что с тобой все в порядке, – говорит Гликен.
Молли кивает. Понимание, что собственное тело где-то рядом, где-то в этом городе, вызывает волнение.
– Расскажи мне о ней.
– О Кэрролл?
– Да.
– Она милая.
– Милая?
– И умная.
– А Хак? – Молли улыбается, видя, как Гликен пожимает плечами. – Он ни о чем не догадывается?
– Нет, – голос Гликена предательски вздрагивает. – Почему ты спрашиваешь? – он пытливо начинает вглядываться ей в глаза.
«Не признаваться! – говорит себе Молли. – Ни в чем не признаваться!»
– Не хочу, чтобы он встал на пути искусства, – говорит она первое, что приходит в голову. – Знаешь, как это бывает с молодыми парами?! Таланты тонут в семейных обязательствах.
– Это правда?
– Конечно! – Молли притворно изображает отвращение. – Или же ты подумал, что я хочу завести себе любовника?!
– Нет, – Гликен смущенно опускает голову. – Конечно же, нет!
Кэрролл. Молли встречается с ней в художественной галерее. Смотрит на нее. Выжидает. Ищет причины, чтобы прикоснуться к ней.
– Посмотри, – она берет ее под руку и подводит к одной из своих картин. Вглядывается в ее глаза.
«Ты – это я, – хочет сказать Молли. – А я – это ты». Хрупкое тело кажется до боли родным. Голубые глаза. Соломенные волосы. Небольшая грудь. Мягкий голос. Молли слышит его. «Отдай мне это тело! – она сжимает руку Кэрролл. – Отдай мне мою жизнь!» Молли заставляет себя улыбнуться.
«Почему ничего не происходит? – думает она. – Что я должна сделать еще, чтобы все вернулось на свои места?»
– Не бойся, – Молли убирает с лица Кэрролл прядь соломенных волос. Своих волос. Со своего лица. Чувствует, как напрягается Кэрролл. Чувствует на своей спине пристальный взгляд Гликена. Но не может не прикасаться к этому родному лицу.
Говорить! Говорить хоть что-то! Но голова отказывается работать. Молли отчаянно хватается за мимолетные образы. Грейс! Она будет говорить о Грейс. Говорить потому, что о ней говорила бы Куза. Молли поворачивается к Гликену. Спрашивает Кэрролл, рассказывал ли он ей о Грейс.
– Нет.
– Тогда я сама расскажу тебе о ней, – Молли заглядывает в голубые глаза, которые когда-то принадлежали ей. – Ты ведь не против?
– Я? – Кэрролл пытается не смотреть на нее. Или не Кэрролл?
Внезапная догадка заставляет Молли вздрогнуть. Что если это Куза? Разве она не мечтала о ребенке? Разве не готова была заплатить любую цену за свою мечту?
– Наедине? – спрашивает Кэрролл?
– А тебя это смущает? – Молли надеется. Ищет ответы.
– Не знаю, – голос звучит как-то неестественно робко. – Наверное, нет.
