Дописав письмо, фон Мангейм приказал денщику отправить его. Затем он решил лечь спать, так как в семь часов утра за ним должен был заехать Иноземцев. Но прежде он позвонил коменданту и сказал ему, что уезжает на три дня на охоту.
– Вы едете, надеюсь, не один? – спросил Шнапек.
– Со мной мои отчаянные вестфальцы Готвальд и Вилли. Затем я беру с собой Иноземцева. Этому только и останется, что дорого продать свою жизнь, если на нас нападут партизаны.
Шнапек промычал что-то невнятное.
– Потом: вы сами мне говорили, что с тех пор, как ваши люди убили Разгонова, леса стали безопасны.
Шнапек пожелал группенфюреру хорошей охоты.
В то время когда происходил этот разговор, Иноземцев сидел в кабинете Шнапека и рассеянно рассматривал фотографические снимки. Они показались Иноземцеву неинтересными, кроме одного, изображавшего взорванный, ещё дымящийся блиндаж.
– Вы узнаёте это место? – спросил Шнапек.
Иноземцев отрицательно покачал головой.
– Вам следовало бы его знать. Здесь был убит Разгонов.
– Ах, вот что? – удивился Иноземцев. – А мне говорили, что его случайно застрелил патруль.
– Легкомысленным людям это может показаться случайностью, но на самом деле всё было предусмотрено. Разгонов был ранен, мы преследовали его четыре километра, он и его адъютант были загнаны в это логово, и там их убили.
– Говорят, вы обещали за его голову сто тысяч?
– Это факт.
– Кто же получил эти деньги?
– Половину заплатили одной вашей знакомой... Да, Мангейм сказал, что вы едете с ним на охоту.
– Еду. Хотя это отрывает меня от дела. Без меня работа идёт хуже, чем при мне.
Шнапек пожал плечами.
– Я найду повод, чтобы вас вызвать.
Как всегда, он вдруг резко изменил тему разговора:
– Что вы думаете о Ерофееве?
– Это конченный человек.
– Я тоже так думаю.
И Шнапек встал. Это означало, что разговор окончен.
В семь часов утра Иноземцев подошёл к дому, где жил Мангейм. У палисадника стоял отливавший жемчужным блеском «Оппель-адмирал» – машина, удобная тем, что на переднем и заднем сиденьях могли уместиться по три седока. Шофер и два солдата составляли свиту группенфюрера. Фон Мангейм посадил Иноземцева рядом с собой и от скуки дорогой расспрашивал его, где именно в России водятся медведи. Узнав, что медведи главным образом водятся в глубине страны, на северо-востоке, группенфюрер сказал:
– К зиме мы будем там.
Они давно уже оставили позади Плецк и миновали кладбище егерского полка. Невысокие берёзовые кресты правильными четырёхугольниками стояли на поляне, в центре этих крестов в два ряда стояли кресты повыше: здесь лежали офицеры егерского полка, – среди этих офицерских крестов самый высокий обозначал могилу полковника.
