Главный инженер цеха собирал вокруг себя мастеров и говорил им: «До конца месяца осталось каких-нибудь восемь дней, а у нас шестьдесят процентов плана. Давайте постараемся, сделаем, а то ведь стыдно...»
Он не говорил о том, что их цех под литерой «К» – важнейший цех, что идёт зима, что на фронте ждут снарядов огромной разрушительной силы, снарядов, которые поднимают на воздух блиндажи с семью перекрытиями и разбивают вдребезги бетонные и стальные колпаки дотов. Главный инженер не упоминал даже слова «фронт». Всё было и так понятно. Мастера расходились и говорили девушкам и несовершеннолетним паренькам: «Восемь деньков осталось, надо поднажать, а то опять, как два месяца назад, скажут: «Цех «К» задерживает весь завод».
И этого было достаточно, чтобы девушки и юноши по двое, по трое суток не выходили из цеха.
Всё это казалось здесь обычным, как и то, что завод «Первое мая» был образцовым, хотя шесть месяцев назад он не выполнял плана и впервые приступил к выпуску знаменитых снарядов, которые на фронте называли «Иван Грозный».
Георгий Иванович Головин был новым человеком на заводе, лабораторию его устроили на отлёте, в помещении старых заводских складов.
В этот день Головин был немного недоволен тем, что ему придётся уйти на часок из лаборатории. Его просил зайти инспектор по кадрам Шорин.
Шорин оказался подвижным, рыжеволосым молодым человеком с умными, живыми глазами и тонким, немного длинным носом.
– Ну, вот, наконец ознакомимся, – благожелательно сказал он, – а то, можно сказать, работает у нас на заводе новый инженер, солидный инженер, а я его и в глаза не видал.
Головин поблагодарил Шорина за «солидного инженера».
– А как же – письмо Хлебникова, затем я вашу анкету читал, с интересом читал и удивлялся – вот стаж! Вы у Густава Листа тоже работали?
– У кого? У Густава Листа? Никогда не работал. Вообще я не работал в немецких фирмах...
– Должен вам сказать, вы задумали полезное дело, но мне всегда казалось, что заменители цветных металлов прежде всего нужны в авиастроении...
– Я и сам так думал, в Москве всё было налажено, чтобы я устроился у Владимирцева, но я сам не хотел таких масштабов...
– Падать – так с большой колокольни!
– Нет, всё же я предпочитаю свалиться с маленькой, хоть цел останешься... Но, кроме шуток, наш завод – я говорю уже «наш» – не такая уж маленькая колокольня, во всяком случае, звон этой колокольни слышен на всех фронтах... Так что не прибедняйтесь.
