Потомок орденмейстера меченосцев Рудольф фон Мангейм хорошо знал историю этого города. В юности он прочитал о постыдном разгроме армии великого магистра Бернгарда фон дер Борха. Русские разбили рыцарей на Стефановом лугу и гнали их до Риги. «Ни при одном магистре не было такой беды в Ливонии, как при Бернгарде фон дер Борхе», – писал немецкий историк – современник разгрома.
Об этом потомок рыцарей-меченосцев, впрочем, умолчал, потому что счёл такие исторические экскурсы бестактными.
Должно быть, в память о разгроме Рудольф фон Мангейм взял из Плецкого музея немецкий шлем XIV века. Он возил его с собой вместе с современным шлемом, на котором была царапина от осколка мины.
Шнапек презирал группенфюрера фон Мангейма, его раздражали аристократические замашки этого остзейского дворянчика. Шлем немецкого воина, пробитый русским копьём, казался ему ненужной рухлядью, как, впрочем, и весь столетний хлам, который пришлось выбросить из музея, чтобы разместить там охранную полицию. Кроме того Шнапек ненавидел фон Мангейма за то, что тот фактически был выше его по положению, выше полковника и фельдкоменданта, только потому, что этот выродок-дворянчик носит форму «СС». Впрочем, что-то влекло Шнапека к группенфюреру фон Мангейму. У него были иногда интересные идеи: это он, например, нашёл молодого русского инженера Сергея Иноземцева, строившего дороги в этих гиблых местах. Его идея была вытащить из лагеря Ерофеева.
Ерофеев сидел против Шнапека. Он был мало похож на истерзанного, полумёртвого человека, который, качаясь, стоял перед ним две недели назад. Опухоль над верхней губой исчезла, синяки на лице стали почти незаметны. Ерофеева побрили и подстригли, одели в приличный костюм.
– Ну, вы довольны обращением с вами? – спросил его Шнапек.
– Покорно благодарю, – ответил Ерофеев.
– Вы чувствуете себя в силах начать работать?
– Зависит от того, какая это будет работа.
– Не беспокойтесь, вы не будете копать землю.
– Я не беспокоюсь.
Шнапек поднял на него зеленоватые, тусклые глаза:
– Вы слишком много разговариваете, Ерофеев, вы очень скоро забыли, что было с вами две недели назад.
Шнапек оглянулся на телефон и с удовольствием заметил, как побледнел Ерофеев.
– Вы в самом деле думаете, что мы стали относиться к вам по-иному в знак доброго к вам расположения?
– Нет, я этого не думаю, – произнёс Ерофеев и добавил совсем робко: – Я думаю, что могу быть полезен.
– Да. Вы нам нужны! Господин Ерофеев, – продолжал Шнапек, – мы сделаем вас бургомистром – председателем управы, главным над городом и одиннадцатью деревнями, с резиденцией в городе Плецке. Вы будете иметь под своим начальством шестьдесят тысяч людей. Вы будете управлять обширной территорией, и в этом районе всё живое – люди и скот – будут подчинены вам. При Советах вы были простым агрономом, а мы сделаем вас государственным лицом. На этой территории будет ещё один человек, ещё один русский, которому вы должны помогать, – Иноземцев. Вам что-нибудь говорит это имя?
