Абигайль еще раз пощекотала Филиппу животик, а потом положила его на кровать.
— Ты не заслужил сказку, маленький негодник, и все же я расскажу тебе ее, — сказала она.
Спустя четверть часа глаза Филиппа закрылись сами собой, и он погрузился в глубокий сон. Измученная Лилибет упала в зеленое кресло и теперь с нежностью смотрела на спящего сына. Под ее красивыми голубыми глазами залегли темные круги.
— Ступай вниз, Абигайль. Я с ним посижу, — сказала она.
— И оставить тебя одну?
Лилибет с улыбкой посмотрела на кузину.
— Дорогая, я знаю, как тебе хочется вернуться назад в зал. Думаешь, я не заметила, какие взгляды ты бросаешь на бедного Уоллингфорда?
Абигайль вдруг очень захотелось защититься:
— И вовсе я на него не смотрела. Герцог как герцог. Ничего особенного. В Италии можно встретить принцев, Лилибет. Принцев! А они гораздо интереснее скучных английских герцогов.
Но Лилибет лишь отмахнулась.
— Ради всего святого, Абигайль, ступай. Я в самом деле ужасно устала.
Снизу донесся глухой стук, а потом нестройный хор пьяных голосов, затянувших какую-то песню. Ни одна благородная леди не отпустила бы свою кузину в эту обитель непристойности, но Лилибет, похоже, ничего не замечала. Или ей просто не было никакого дела до того, что происходит внизу. Она по-прежнему не сводила взгляда с мирно сопящего под одеялом ребенка.
Такая удача выпадает редко, и Абигайль не собиралась ее упускать.
— Что ж, хорошо, — весело отозвалась она и поспешила прочь из комнаты.
«Хоть конь рад меня видеть», — подумал Уоллингфорд, хотя причиной радости Люцифера было скорее всего яблоко в руке хозяина.
— Какой же ты прожорливый, старина, — промолвил Уоллингфорд, наблюдая за тем, как яблоко исчезает с его затянутой в перчатку ладони. Он снял перчатку с руки и погладил коня по лбу. — Вообще-то я не должен здесь находиться, потому что это наверняка приведет к разного рода проблемам.
Конь фыркнул и ткнулся носом в грудь хозяина, оставив на его сюртуке яблочную мякоть.
— Тебе легко говорить, старина, — вздохнув, произнес герцог, — тебя лишили способности к воспроизведению потомства.
Люцифер вновь тихонько фыркнул.
— Хотя, знаешь, в этом твое счастье, — сказал Уоллингфорд, продолжая чесать лоб коня, вытянувшего от удовольствия шею. — От женщин одни проблемы, хотя иногда с ними бывает довольно приятно провести время. А с этой вряд ли что-то получится, разве только я окажусь еще большим негодяем, чем думает обо мне дед.
