Вредина опасен: он, как таракан, неистребим.
И вот этим утром, ближе к полудню, сидя в своем кабинете с высокими окнами, выходящими на Риджент-стрит, над бутиком «Черч’с», неподалеку от ресторана «Уолсли», куда он почти каждый день спускался обедать, Филипп решил, что ему придется сразиться с полчищем тараканов.
Все началось с утреннего телефонного звонка Беранжер Клавер.
«Лучшая подруга Ирис!» — так она обычно хвастливо возглашала, выпячивая губы, словно желая выразить всю силу своей привязанности.
Филипп не удержался и брезгливо сморщился, когда услышал ее имя.
Последний раз, когда он видел Беранжер Клавер, она без обиняков предложила ему себя. Длинные пряди волос, которые она откидывала взмахом ладони, призывный взгляд из-под полуопущенных ресниц, пышные груди в глубоком вырезе. Он сухо поставил ее на место и решил, что навсегда от нее избавился.
— Чем обязан такой честью? — осведомился он, поставив телефон на громкую связь, и отошел, чтобы взять у своей секретарши Гвендолин стопку писем и газет.
— Я на следующей неделе приеду в Лондон… И вот подумала, что мы могли бы увидеться… — И поскольку он не ответил, добавила: — Все будет честь по чести, конечно…
— Уж конечно, — повторил он, сортируя почту и одним глазом проглядывая статью в «Файнэншл таймс»: «Теперь уже никогда не будет как прежде. Более ста тысяч служащих в Сити потеряют работу. Это четверть имеющегося состава. Мы переворачиваем страницу Золотой век, когда средний служащий мог получить за год двухмиллионную премию, миновал».
За этими словами следовал заголовок: «Речь уже не идет о том, чтобы подсчитать убытки. Речь о том, чтобы выжить. Мы перешли от полной эйфории к полному кризису». Служащий Леман Бразерс объявлял: «Ситуация тяжелая. Нам обещали выдавать зарплату до конца этого года, а дальше — каждый сам за себя».
Такие понятия, как leverage, credit rating, high yield, overshooter[15], превратились в вонючие комки, которые бросают в мусорную корзину, затыкая нос.
— …Вот я и подумала, — продолжала Беранжер Клавер, — что мы могли бы поужинать, чтобы я тебе все это передала…
— Что передала? — спросил Филипп, отвлекшись от газеты.
— Дневники Ирис… Ты меня слушаешь, Филипп?
— А как так получилось, что у тебя ее дневники?
— Она боялась, что ты на них наткнешься, и передала их мне на хранение. Там столько пикантных историй!
«Пикантных» — от этого слова Филиппа опять передернуло, он аж зубами заскрипел.
— Если ей не хотелось, чтобы я их прочел, мне ни к чему их читать. Это очевидно. Значит, и встречаться нам не стоит.
