.
Беглецам зачастую весьма сложно было адаптироваться вне «кулацкой ссылки». Это вызывалось не только отсутствием нужных документов и характеристик для прописки и устройства на работу, но и необходимостью скрывать свою подлинную биографию, невозможностью возвратиться в родные селения, где они жили до раскулачивания и др. Все эти обстоятельства весьма усложняли жизнь беглецам и перспективы ее устройства «на воле». Однако наряду с этими обстоятельствами беглецам приходилось сталкиваться с факторами морально-психологического характера. Вырвавшись из «кулацкой ссылки», они как бы попадали в другую социальную среду, с несколько иным менталитетом и ценностными ориентирами. Например, при тогдашнем менталитете в обществе преобладало одобрительное и даже восторженное отношение к ликвидации кулачества как класса и выселению кулаков в «холодные края», а беглецам из «кулацкой ссылки» приходилось делать над собой усилия, чтобы подлаживаться под эти настроения.
После нескольких лет жизни в «кулацкой ссылке» побег нередко влек за собой серьезные материальные потери, так как приходилось бросать построенные собственными руками жилища, относительно налаженное приусадебное хозяйство и др. Ту часть беглецов, которая в той или иной степени адаптировалась в местах высылки, после побега чаще всего ожидало разочарование, вызванное практической невозможностью достаточно быстро компенсировать указанные потери. Если в «кулацкой ссылке» они прошли мучительный процесс адаптации, то после побега из нее им предстояло как бы повторить этот процесс, может быть, не столь мучительный, но далеко не легкий. И далеко не все были к этому готовы. Сюда же накладывалась ностальгия по своим родным и близким, остававшимся в местах высылки.
Руководствуясь этими мотивами, а также сталкиваясь «на воле» с многочисленными сложностями при адаптации как в бытовом, так и в морально-психологическом плане, десятки тысяч беглецов принимали решение вернуться в трудпоселки. В начале 1930-х годов добровольные возвращения беглецов в спецпоселки были редкостью, но по мере налаживания там более или менее нормальной жизни их число неуклонно увеличивалось (см. табл. 5). Это было возвращение в родную социальную среду с ее особым менталитетом и морально-психологическим климатом, общей трагической судьбой, где бывшие беглецы в психологическом плане чувствовали себя более комфортно.
Таблица 5. Возвращение беглецов в «кулацкую ссылку» в 1935–1939 годах*
