— Я на тебя надеюсь. — Хэм похлопал сына по плечу. — Только не переусердствуй. Она в этом смысле похожа на мать — будешь давить, она замкнется и отдалится. — Он помолчал, напомнив себе, что его сын давно взрослый мужчина, хотя и по-прежнему его сын. — А ты все еще любишь ее?
— Не знаю. Но на этот раз она от меня не улизнет, пока я этого не выясню.
— Но помни: если держишь что-то слишком крепко, оно проскользнет между пальцами. Пойду выпишу рецепт.
Когда Брэди вернулся в комнату, Ванесса сидела на краю кровати, смущенная, униженная и злая.
— Поехали, — отрывисто приказал он, — поторапливайся, а то аптека закроется.
— Мне не нужны твои дурацкие таблетки.
Поскольку у него чесались руки придушить ее, он сунул их в карманы.
— Тебя вынести отсюда или сама пойдешь?
Ей хотелось плакать, но вместо этого она нарочито медленно поднялась и заявила:
— Я пойду сама, спасибо.
— Хорошо. Спустимся по черной лестнице.
Она шагала высоко подняв плечи и подбородок. Он молчал, пока они не сели в машину.
— Врезать бы тебе сейчас хуком справа. — Оживший двигатель взревел, из-под колес брызнул гравий.
— Оставь меня в покое.
— Хотел бы, но не могу! — рявкнул он, поворачивая на асфальт. Добравшись до пятой передачи, он немного успокоился. — Боль прошла?
— Да.
— Только не ври мне. Если ты не можешь воспринимать меня как друга, воспринимай как врача.
— Ты мне своего диплома не показывал.
— Не вопрос, завтра покажу. — Они уже приехали в соседний город и остановились у аптеки. — Подожди в машине, если хочешь. Я быстро.
Сидя в машине, она наблюдала за ним через большие окна аптеки. У них проходила акция со скидкой на популярный вид газировки — башня из двухлитровых бутылок высилась у окна. Несколько припозднившихся покупателей были явно знакомыми Брэди — пока он дошел до прилавка, его не один раз остановили, чтобы поболтать. Она бесилась, сидя в чужой машине, точно в ловушке, и мучаясь от боли в желудке. Язва. Это немыслимо. Почему у нее? Она ведь не работоголик, не невротик, не большой начальник. И все же, при всем ее неверии и отрицании, боль продолжала сверлить ее внутренности, будто насмехаясь над ней.
Вот бы побыстрее добраться до дома, лечь в постель и заставить себя забыть об этой боли. Забыться. А наутро все пройдет. Но так она говорила себе уже много месяцев кряду.
Вернулся Брэди, сел за руль и бросил ей на колени белый пакетик. Она ничего не сказала, даже не пошевелилась, сидя с закрытыми глазами. Зато у него было время подумать. Напрасно он на нее злился. Тем более не стоило упрекать ее в том, что она заболела. Но ее недоверие страшно обижало его. Она не призналась ему в своих проблемах со здоровьем. Она и себе-то не признавалась, что заболела и нуждается в помощи.
