Петряков опять не согласился.
— Вы думаете? Тогда вы, извините за откровенность, плохо знаете женщин! Много ли им надо, чтобы… Ольга тоже ведь вообразила… Решила, что я знаком с этой пьянчужкой. Вы понимаете?!
— Эта женщина вас называла по имени? — быстро спросил Бородин, пристально поглядев Петрякову в глаза.
Петряков опустил глаза и с яростью, скрипнув зубами, сжал на груди кулачки.
— В том-то и дело! Ну да, она выкрикивала мое имя! По какому-то дичайшему совпадению…
— Вы убеждены в том, что незнакомы с этой женщиной? — Бородин продолжал смотреть на Петрякова в упор.
— Вот так да! — Петряков схватился за голову. — И вы туда же! Как Ольга…
— Всего лишь предположение, — Бородин пожал плечами. — Вы же дверей не открывали и, как я понимаю, лишь по голосу определили, что женщина вам незнакома. Вы не могли ошибиться? Тем более что женщина была, как вы говорите, изрядно пьяна.
Петряков густо покраснел.
— Вы что, за идиота меня принимаете?
— Ну хорошо, — миролюбиво проговорил Бородин. — И что же было дальше?
— Дальше?.. — Петряков словно потерял нить разговора. — Короче говоря, у меня с Ольгой произошел некоторым образом… Даже не ссора. Скорее, маленький скандальчик. Кстати, вы ошибаетесь, если думаете, что я был последним, кто ее видел. Отнюдь! Я ж вам говорю: когда она уходила, в коридоре и на лестничной площадке находились люди…
— Расскажите подробнее, как Ольга от вас уходила, — попросил Бородин Петрякова.
— Пожалуйста! — нате, мол, режьте меня на куски, рвите на части! — Дело в том, что буквально за несколько минут до того, как Ольга вышла из моей квартиры, мужчины-соседи стали силой вести ту женщину по лестнице. Было слышно, как она визжала внизу. А Ольга продолжала настаивать на том, чтобы я пошел и поговорил с ней. Тут я, признаться, немного вспылил и, может, в излишне резкой форме повторил, что мне совершенно не о чем говорить с этой психопаткой. Тогда Ольга, ни слова не говоря, оделась и ушла.
— И ничего не сказала напоследок?
— Говорю вам, что нет! И, как я понял, не собиралась больше возвращаться: прихватила свою сумку и буркнула: «Пока». Но в глубине души я надеялся, что она все же вернется, ведь живет-то неблизко, а с транспортом ночью сами знаете как.
— И отпустили ее среди ночи одну! — еще раз посокрушался Бородин, вылезая из-за столика.
— Что ж мне, за руку ее было удерживать? — с обидой и раздражением проговорил Петряков. — Да ее попробуй-ка удержи, характерец еще тот!
