— А ты кто такой будешь? — поинтересовался стрелок. Поскольку я присел на корточки, на мой рост они пока внимания не обратили. — Мы тебя не знаем. Что за птица? И где пан Крайняк? Это же он кричал?
Я молча указал пальцем место, где над болотной жижей все еще виднелась голова и плечи разбойничьего атамана, облепленные тиной и ряской. Словно старый, позеленевший и слегка оплывший бюст на надгробии.
— Живой?
Поскольку шляхтич и дальше молчал, словно воды в рот набрал, пришлось отвечать мне.
— Когда прыгал в топь, был живой. Теперь — не знаю. Притих чего-то…
— А зачем ты его туда сбросил?
Арбалетчик по-прежнему держал меня на прицеле, а расстояние до «плота» все еще не позволяло перейти к активным действиям. Никак не допрыгнуть.
— Я?! — в искренность моего недоумения поверил бы даже Немирович-Данченко, а не только Станиславский. — Помилуй Бог. Только подошел. Дорогу в замок узнать хотел. Даже поздороваться не успел… А он как заорет благим матом, да как сиганет в болото… Пьяный, наверно. Вот и почудилось что-то.
— Врешь!
— Не верите, и не надо… — пожал я плечами. — Сами у него и спрашивайте. Авось не соврет. Только поторопитесь.
* * *
Тот воин, что вел переговоры, измерил взглядом расстояние, разделяющее плот и утопающего ляха, прикинул время подплытия, глубину погружения, и в знак миролюбия опустил арбалет.
— Помоги ему…
— Думаешь, стоит? — усомнился я. — Он ведь сам так решил. Впрочем, если для знакомства надо…
Я поднял саблю поляка и вынул ее из ножен. Арбалетчик тут же снова приподнял самострел. Но меня интересовало не оружие пана Крайняка, а сами ножны. Ввиду отсутствия на островке хоть какой-либо палки. Ну а мочить в болотной жиже ради спасения разбойника собственный пояс я побрезговал.
Вооружившись ножнами, прилег на краю островка и протянул ножны одним концом к утопающему. Мог бы и без этих манипуляций обойтись, всего-то и надо было, что зайти на полшага дальше и ухватить поляка за воротник. Но действуя таким образом, я оставлял выбор за ляхом. Пусть сам решает, тонуть дальше или лезть в лапы великана-людоеда, как он сам меня обозвал…
Видимо, холодная купель и хлюпающая уже почти у подбородка вонючая жижа, обещающая не менее отвратительную смерть, чуток отрезвила атамана. И он, всего лишь секунду помедлив, ухватился за ножны.
«Ох, нелегкая это работа — из болота тащить бегемота…» — вслед за мыслью о дедке и репке, возникла в голове строчка из какого-то детского стишка. Впрочем, к данному случаю имеющая только косвенное отношение. Силы во мне по-прежнему хватало с избытком, так что лях оказался на тверди в мгновение ока. Где и остался лежать ничком, громко всхлипывая и что-то бормоча. Видимо, только сейчас отпустило.
