«Похороны Энни Чэпман состоялись вчера ранним утром (14 сентября) в обстановке секретности, не коснувшейся только работников морга, полиции и родственников покойной. Вскоре после семи утра катафалк с телом покинул морг на Монтагю-стрит и быстро уехал. Дабы не привлекать нежелательного внимания общественности, по дороге его не сопровождали никакие экипажи. В девять часов катафалк прибыл на кладбище Мейнор-парк, где его встретили господин Смит (распорядитель похорон) и родственники покойной. Вязовый, драпированный черной тканью гроб был снабжен надписью — „Энни Чэпман, умерла 8 сентября 1888 года, в возрасте 48 лет"».
Тяжелая дверь распахивается перед носом Уолтера Сикерта раньше, чем он успевает прикоснуться к дверному молотку.
— Черт возьми! — Художник вздрагивает. — Вы меня напугали!
— Наверное, вы не поверите, если я скажу, что предчувствовал ваш приход, — говорит Дарлинг. — Я настолько был уверен в том, что вы стоите за дверью, что встал и пошел открывать, не дожидаясь стука.
— Не поверю: вы вполне могли увидеть мой кэб в окно, — Сикерт отодвигает тростью занавески в гостиной. — Но где ваш слуга?
— Ему нездоровится.
Художник устраивается у камина и потирает руки. Вечер выдался холодным и дождливым, то есть таким же, как и все предыдущие.
— Я сказал Эллен, что мне нужно побыть в одиночестве, чтобы привести в порядок мысли. Она умна, Дарлинг. Умнее, чем я ожидал, когда женился на ней. Возможно, это было ошибкой. Мне кажется, она не очень счастлива со мной! Вряд ли меня можно назвать идеальным супругом, — он издает сдавленный смешок. — Знаете, вчерашнюю ночь я почти до утра бродил по Ист-Энду Забавно! Улицы теперь по ночам пустеют, потаскушки попрятались по пабам и ночлежкам. Зато мужчин на улицах стало больше. Я несколько раз натыкался на очень странных джентльменов и готов поклясться, что это были детективы.
— И вы не вызвали подозрения?
— Нет, они хотят поймать Потрошителя, но не желают погрязнуть в тяжбах из-за ошибки. Видимо, ожидают, что старина Джек появится на улице с саквояжем, полным ножей, и у них на глазах схватит какую-нибудь гулящую девку. Впрочем, что-то мне подсказывает, что даже в этом случае они его упустят!
Некоторое время хозяин и гость молчат. Дарлинг словно бы не решается сказать нечто важное.
— Я очень рад, что вы приехали. Мне немного не по себе — сегодня мне показалось, что в доме кто-то есть, — начинает он, наконец. — Кто-то кроме Белла. Эти старые дома полны странных звуков, которые не замечаешь за шумной беседой, но они начинают привлекать внимание, стоит остаться одному. Может быть, дело в моих нервах и книгах Беккета. Я изучал их в последнее время, а это не самое приятное чтение, надо признать.
