- О, да, – заверил о ее чувствуя, как внутри поднимается волна отвращения к ней, к самому себе, а больше всех – к Джеймсу Крепкозубому, который мало того, что убил его названного отца, но теперь по милости этого бандита, он стоит посреди леса, и делает вид, что ему нравятся заигрывания остроухой девчонки. В следующий момент Ванесса кивнула ему, шагнула назад и пропала, словно растворилась.
Утром того же дня Рональду Латнику в лицо ударил яркий луч света. Он попытался перевернуться, завозился, открыл глаза и чуть не подскочил в кровати. Потому, что над ним склонилась с заботливой улыбкой молодая, курчавая девушка.
- Доброго вам утречка! – нараспев произнесла она и протянула чашку: – Вот, выпейте это, сэр рыцарь!
- Кто это такая? – оторопело подумал он, пытаясь понять, что же произошло накануне. В голове был один туман, а тело - тяжелым и непослушным, как с похмелья.
- Неужели я вчера притащил девчонку в казарму?! – с ужасом подумал он, приподнимаясь на локте. Но комната, в которой он проснулся, была ему совершенно незнакома. На окнах висели веселенькие занавески в цветочек, теплые, персиковые обои, тоже в цветах, и повсюду цветы – в горшках, на полотняном абажуре, на ковре! В этом цветочном царстве странным пятном выделялся его нагрудник. Солнце отражалось от отполированного металла.
- О боги! Кто начистил его, как елочную игрушку?! – подумал Рональд Латник и попытался спустить ноги с кровати, но курчавая его удержала.
- Вам пока не следует вставать, добрый господин. Лекарь запретил строго настрого!
Но видя, что он не оставляет попыток покинуть кровать, нахмурилась и произнесла – Вот я сейчас приведу его! Пусть он вам сам скажет! И госпожу позову тоже! – с легкой угрозой пообещала она, выходя из комнаты.
- Девушка! А в чьем я доме? – спросил он.
- Так в доме Прекрасной Лили конечно! – снова улыбнулась она, а в голове Рональда Латника стали оживать воспоминания о том, как он очнулся накануне вечером на улице, как постучал в чьи то ворота.
- Так выходит это был ее дом? О боги, боги! Какой позор! – думал он, пытаясь натянуть свои штаны – тоже выстиранные и наглаженные до хруста.
Едва он справился с последней застежкой, как дверь снова отворилась и на пороге возник седой мужчина в балахоне лекаря, не принадлежащего Храму, из-за его спины выглядывала хозяйка дома.
Сперва лекарь попытался выставить ее за дверь – Простите, госпожа, но осмотр мужчины неприлично проводить в присутствии дамы!
