Некоторое время в лодке было тихо: парни гребли с утроенным энтузиазмом, а Ольга о чем-то думала. Потом она зябко поежилась, повернулась ко мне и еле слышно выдохнула:
– Мне кажется, проверить все-таки стоит…
– Проверим. Если представится возможность… – отозвался я. Потом подумал и добавил: – Хотя особого смысла в этом не вижу…
– Почему?
– Чтобы перешить программное обеспечение амулетов, подобных нашим, требуется маг-артефактор от седьмой ступени и выше…
– И?
– На Иллемаре таких нет…
…То, что гребут лишь Толян с Костиком, а Вересаев только корректирует курс, Ольга заметила только после того, как отжала последнюю шмотку. С ходу возмущаться не стала, вовремя сообразив, что этот человек ничего не делает просто так. Просто перебралась к нему на корму и попыталась разобраться, чем же он таким занят.
Оказалось, что Максим что-то карябает в блокноте. Практически на ощупь. А еще поглядывает в сторону берега и изредка смотрит на звезды.
– Что пишем? Мемуары? Письмо любимой женщине? Завещание? – устало пошутила девушка.
– Зарисовываю береговую линию, отмечаю приблизительные расстояния между ориентирами и пытаюсь найти местный аналог Полярной звезды…
Мысль о том, что в этом мире надо как-то ориентироваться на местности, ей в голову как-то не приходила, поэтому Фролова уважительно покосилась на Макса и тоже подняла взгляд к ночному небу.
Выглядело оно бедновато: несмотря на отсутствие поблизости искусственных источников света, звезд над нами было в разы меньше, чем на Земле. А те, которые были, складывались в незнакомые созвездия и казались значительно мельче, чем те, которые образовывали Большую Медведицу или Пояс Ориона.
– Кстати, для тех, кому интересно… – дописав очередную фразу, негромко сказал Вересаев. – Сутки на Иллемаре длятся двадцать шесть часов двенадцать минут. Соответственно, в одной чаше девяносто шесть минут, а в капле – семьдесят две секунды…
– А я вчера усиленно тупил… – продолжая грести, признался Толян. – Поэтому записал только время наступления рассвета и теперь точно знаю лишь продолжительность дня…
– Четырнадцать часов двадцать минут? – уточнил Максим.
– У меня получилось четырнадцать двадцать две…
– Несущественно. Главное, что ночь будет длиться где-то одиннадцать пятьдесят…
Поняв, что все эти девять часов мужикам придется сидеть на веслах, Ольга им искренне посочувствовала. Потом прислушалась к своим ощущениям, мысленно порадовалась тому, что слабости практически не чувствуется, и, сдвинувшись к краю сиденья, прикоснулась ко лбу Паоло.
