Неожиданно он замолк и со всеми остальными с любопытством, с которым всегда встречают незнакомых в компаниях, где все прекрасно знают друг друга, посмотрел на вошедшего в кафе господина.
Это был Белинский. Он уже бывал здесь, и ему понравилась атмосфера этого уютного, спокойного заведения с запахом душистого кофе, хорошего табака и приглушенных разговоров учтивых, интеллигентных господ.
Капитан снял шляпу и приветливо кивнул стоящему за стойкой Езефу Фельцеру, с которым уже был немного знаком и от которого даже получил ряд ценных советов, как выгодно конвертировать российскую и австрийскую валюту по неофициальному курсу.
Заказав кофе и взяв со стойки номер «Курьера львовски», он направился к свободному столику, как раз по соседству с компанией Сташевского.
Вскоре интерес к нему угас, и все вернулись к своим разговорам.
Газета оказалась старой, еще с обращением главнокомандующего российской армией великого князя Николая Николаевича к полякам на первой странице. Газеты с этим обращением градоначальник велел держать во всех присутственных местах города. Белинский раскрыл последнюю страницу, где содержалась скудная городская реклама.
«Какое же место «волк» предпочтет для их встречи? – читал объявления капитан. – Аптеку «Под Золотой Звездой», пассаж Миколяша, кофейный магазин Эдмунда Ридля на Театральной напротив кафедрального собора, книжную лавку на Академической, два…»
Неожиданно он услышал слова, с которыми к нему обращался господин за соседним столиком: «Od роwietrza, ognia, wojny I od wskrzesicieli, zachowaj nas Panie!»[56]
Сидящие с ним господа тоже повернулись в его сторону, надеясь удовлетворить свое любопытство его ответом.
В произнесенных словах прозвучало что-то знакомое, но что именно, Белинский не мог вспомнить. Во всяком случае, судя по тому, что глаза незнакомца скользнули по газете, они относились к передовице – этому бестолковому обращению к полякам российского главнокомандующего, представлявшему собой нелепую смесь заверений в великодушии, откровенных угроз, неуместных оправданий и неуклюжих увещеваний без каких-либо твердых обещаний в будущем свободы и независимости польскому народу. Ничего, кроме неприятного чувство стыда и неловкости, у капитана оно не вызывало.
– Да, судьба снова ставит нас перед серьезным выбором, – ответил капитан, решив отделаться ничего не значащей фразой.
Незнакомец больше развернулся к Белинскому и доверительным тоном произнес:
– А мне кажется, нам не надо выбирать. Мы уже раз выбрали и поверили обещаниям русского царя, и в результате вновь надели на себя ошейник неволи.
