– Кто-нибудь из вас нашел ответ, – спросила, не переставая есть вишни, Хлоя, – почему Жизнь называют «просто тарелка с вишнями»? Я когда-то лежала по ночам и все думала. Годами не могла заснуть. А потом решила, что все-таки нет, и снова стала спать.
– С чем это рифмовалось? – спросил Клод.
– Это самое глубокомысленное, что вообще было сказано по этому поводу. Да и вообще по любому поводу.
Заглянув в пакет, Хлоя объявила, что – увы! – Жизнь подошла к предначертанному ей концу.
– Поэтому перейдем к Искусству.
Это Клодия настояла показать Хлое рисунок, а сам художник неубедительно повторял: «О нет, черт побери!» Хлоя долго на него смотрела, и ее многозначительный взгляд скользнул вверх к глазам Клода, а тот прочел в нем нежное одобрение присутствию хозяйки в его работе и нерушимую клятву, что так между ними будет всегда.
– Немного на вас похожа, вы не находите? – спросила Клодия.
На сей раз Клоду была брошена улыбка, а вслух Хлоя произнесла:
– Правда? Тогда что мне полагается сказать?
– Что это просто глупый анекдот с картинкой, – отозвался Клод.
– Вовсе нет, Клод, он очень хорош. Если ты не хочешь его рассказывать, я расскажу.
– Тогда валяй, и покончим с ним поскорей.
– Ну ладно. Она говорит: «Разве вам не нравится Боротра?», а он в ответ: «Да, я всегда останавливаюсь у губернатора».
Теперь анекдот показался Клоду еще менее смешным, чем когда-либо.
Возможно, и Хлое он показался бы не слишком смешным, но Клодия быстро сказала:
– Звучит совершенно как название тропического острова, верно?
И ее желание помочь было таким очевидным, что Хлоя присовокупила быстрый понимающий взгляд, который вызвал бы у влюбленного радостный смешок и который утешил и поощрил бы самого склонного к самоуничижению автора.
– Ах, но это же восхитительно! Вы должны сделать целую серию. На следующий неделе она говорит: «Разве вы не обожаете перье?», а он в ответ: «Я всегда пью сидр». А еще через неделю…
– Пожалуйста, не думайте, что мне нравятся такие шутки.
– Не останавливайте меня. А еще через неделю она спрашивает: «Что вы думаете об Остине?», а он отвечает: «Я предпочитаю «форд». А потом она: «А что такого в Лакосте?», а он: «Такая же дешевка…» По сути, то же самое, что «Мужайтесь, мастер Ридли, Божьей милостью мы сегодня зажгли такую свечу, которую, полагаю, никогда не потушат»[61]. А он в ответ: «И мне тушеваться ни к чему».
– Полегче, дорогая, не то и вас может ждать туше.
В глубине души Клод надеялся, что сестра заметила обращение «дорогая», а еще – что пропустила его мимо ушей. Но Клодия уже думала: «Замечательно было бы, если бы они поженились. Я, конечно, была бы подружкой невесты. Не верю я во все эти истории. И опять же она дружна с Уилсоном Келли… То есть она ведь жена моего брата и знает Уилсона Келли, ну, я хочу сказать про то… что она просто не может про меня не упомянуть… скажет про меня случайно, и если бы я с ним познакомилась…» Она задумалась, какое это будет время года и что на ней будет надето, чтобы Уилсон Келли, раз или два услышав ее смех, сказал: «Вы, мисс Лэнсинг, как раз такая молодая актриса, какую я искал…» И конечно, именно Клодия… после дня или двух репетиций, он ведь, по сути, не такой старый, как раз нужных лет, и, разумеется, истории про него и Хлою врут, ну, конечно, врут, не то она не вышла бы за Клода…
