— Нет, нет, — говорит Надя, с опаской поглядывая на воду.
— Боишься, что русалки утащат? — хохочет Яся и, стянув платье через голову, в одних трусиках бежит в реку.
Длинные светлые волосы красиво спускаются по ее спине, она такая стройная, тоненькая. У Нади перехватывает дыхание.
— Ты такая красивая, Яся. Неудивительно, что в тебя все мальчишки влюблены.
Яся улыбается.
— Дед говорит, что это плохо. Что мама тоже была красивой, из-за этого все ее несчастья.
— Разве могут быть несчастья из-за красоты? — удивляется Надя.
— Дед говорит, что у красивых люди все время хотят забрать побольше — больше любви, больше красоты — все себе, себе. Так что красивым уже самим ничего не остается… и души их пустеют… Понимаешь?
— Понимаю, — кивает Надя.
— А твоя мама? — Яся смотрит на подругу из под распущенных, падающих на лицо влажной светлой волной, волос. — Ты про нее не рассказываешь никогда. Ты ее помнишь?
— Нет, — Надя покачала головой, — не помню, и не хочу вспоминать.
— Она обижала тебя?
Надя промолчала, отвернулась. Яся видела, что подруга с трудом сдерживает слезы, тронула ее за плечо:
— Извини, зря я спросила. Пойдем?
— Пойдем!
Они снова идут по пыльной, теплой под босыми ногами, дороге.
Дом Ясиного деда стоит на самой окраине поселка. Это покосившийся сруб, с подслеповатыми маленькими окнами.
Надя задерживается у калитки, не решаясь войти. Яся бежит через двор и останавливается у небольшого строения, с одной стороны примыкающего к дому, с распахнутыми настежь гаражными воротами.
Она оборачивается к Наде, кричит, машет рукой.
— Надя, Надя, иди сюда, иди, не бойся!
Через заросший бурьяном двор Надя, высоко поднимая ноги, идет к Ясе.
Ветхое строение оказалось мастерской, в которой несмотря на летнюю жару, топится огромная, до самого потолка, печь. В круглой открытой топке полыхает, ворочается огонь.
Высокий худой старик в темных, похожих на мотоциклетные, очках что-то вертит на длинном шесте, который он то и дело направляет в самое пекло.
— Скорей, иди сюда, Надя! — потянула ее за руку Яся. — Смотри, смотри, дедушка делает ангела!
Высокий старик продолжает колдовать со своим шестом у самого огня. И Надя, видит, как сначала надувается стеклянный шар, как принимает он затем причудливую форму.
Девочки завороженно наблюдают за действиями старика.
— Все! Готово! — наконец выдыхает он. — Теперь пусть остывает!
Он подходит к ведру, стоящему в углу на табурете, зачерпывает ковш воды. Пьет неторопливо.
— Опять купалась, — бормочет сердито, бросая хмурый взгляд на мокрые косы Яси, — сколько раз я тебя просил не подходить к реке.
