Серж в страхе смотрел на эту скважину в центре Москвы, уводившую вглубь земли, откуда неслись неясные урчания и всхлипы. Что-то набухало и лопалось, хлюпало и струилось. Его влекло заглянуть в эту пугающую глубину, где мерцали тусклые вспышки, летали туманные отблески, и все говорило о потаенной жизни, непознанной и ужасной, наполнявшей чрево Москвы.
Серж приблизился к краю, чувствуя, как скользят его ноги по слизистой оболочке. Его затягивало в глубину, неодолимо засасывало в черное трепещущее влагалище.
Он был готов упасть в бездну, стать добычей чудовищного моллюска, который переварит его, сжует, превратит в зловонный выхлоп.
Он вдруг почувствовал едкий запах муравьиного спирта, хотя рядом не было муравейника, а только отвратительная щель. Сзади раздался голос:
– Холосый каспадина заблудил, потелял долога.
Серж оглянулся и увидел китайца, того, что предлагал ему купить плюшевого кота. Но теперь на китайце не было шапки из собачьего меха и нейлоновой стеганой куртки. Он был голым по пояс, обмотан по бедрам тугой малиновой тканью. На голове топорщился стальной седеющий бобрик. Шевелились кошачьи усики. Грудь, натертая маслянистой мазью, отливала рельефными мышцами. Запястье охватывал серебряный браслет, кулак сжимал двухременную плетку с красной деревянной рукоятью. Кривые голые ноги были обуты в кроссовки, и он был похож на дрессировщика в цирке или на банщика, предлагавшего услуги восточной бани.
– Холосая каспадина будем больно делать. – Китаец открыл в улыбке кривые зубы, взмахнул плеткой, собираясь ударить.
Серж отшатнулся, вскрикнул, ноги его скользнули, и он полетел в черное, окруженное губчатой кожей отверстие.
Очнулся. Стоял перед стрельчатой аркой с надписью «Райский рынок». Женщина подбирала рассыпанные по снегу целлофановые упаковки, и на красных плавках виднелся вышитый голубой дельфин.
Серж вернулся в машину и сидел, устало улыбаясь, вспоминая свое наркотическое видение. Старался извлечь из него музыкальные и пластические образы, которые лягут в основу его новой композиции.
Подумал о своей очаровательной подруге Нинон, с которой вечером собирался пойти на каток. Достал телефон и отправил ей сообщение:
«Чем занята? Какими букетами и цветами? Не забыла коньки? Привиделся китаец. К чему бы это? Очень тебя люблю».
Держал в руке телефон, позволяя электронному посланию долететь к ней через грохочущий туманный город, зажечь на ее мобильнике голубые кнопки, нежным треньканьем отвлечь от работы.
