Кайзвальтер изложил Пеньковскому ряд оперативных требований, которые надо было выполнять. Первым и наиболее важным соображением безопасности Пеньковского, утверждал он, должно было стать абсолютное исключение любых нелегальных отношений всякого порядка с Гревилом Винном и британским бизнесменом, которого Пеньковский попросил взять документы в Ленинграде. Все контакты должны были ограничиться официальными встречами, связанными только с работой.
Пеньковский внимательно слушал. Затем произнес:
— Вдобавок у меня была связь с одним канадцем, которого нужно заставить держать язык за зубами. Он оказался очень несерьезным человеком.
— Нам известно о нем, — ответил Кайзвальтер. — Он был сотрудником в представительстве торгового атташе при канадском посольстве.
— Я дал ему пакет и попросил передать его в американское посольство, — объяснил Пеньковский. — Я сказал ему, что у него лицо честного человека. Он гражданин Канады, патриот и по-дружески относится к американскому народу. Он взял его и пообещал передать. Прошел день. Канадец увиделся со мной и вернул пакет со словами: «Я не могу это передать; я не знаю вас, а цель моего пребывания здесь — только торговля». А я размечтался, что он передаст пакет. Можете себе представить, насколько я был подавлен, когда ушел от него[12].
Кайзвальтер спросил Пеньковского, не звонил ли ему некий американец, которого послали для установления с ним связи.
— Да, звонил, но это мне абсолютно ничего не дало; единственное слово, что я понял из всего сообщения, было слово «март». По телефону я совсем не понимаю английского. В связи с этим я и предложил, что когда мне позвонят, то разговор должен проходить по-русски. Вдобавок звонить надо было из телефона-автомата.
— Так и было, — сказал Джордж.
— Накануне вечером я был в гостях у друга, и, когда на следующее утро зазвонил телефон, я подумал, что это он. Контрольное время для звонка было назначено на 10 утра, а позвонили в 11.
— Правильно, — сказал Кайзвальтер.
— Я ничего не понял и не мог задавать вопросы, поскольку рядом была жена. В комнате также находились моя мать и дочь. И хотя они знают, что я говорю по-английски, серьезный разговор на языке мог бы вызвать у них вопрос, с кем я разговариваю.
— А ваша жена совсем не в курсе ваших намерений? — спросил Кайзвальтер.
— Ей неизвестно ровным счетом ничего.
Члены спецгруппы решили дать Пеньковскому выговориться во время первой встречи и обсудить все, что он хочет, и в каком угодно порядке. Пеньковский, как опытный разведчик, рассказал то, что сам хотел бы услышать от своего агента, — изложил биографию. Он знал, что американцы захотят проверить его и установить, честный ли он агент или же подсадная утка, которую намереваются внедрить в американскую и британскую службы. Он начал с рассказа о себе.
