Но как ни сопротивлялся Венка, мороз стал добираться, кажется, до самого сердца.
На какое-то время источником тепла стал маленький бронзовый краник, торчавший из стены будки. Они по очереди грели об него руки и растирали лицо. Но солдат, проходивший мимо, грубо отстранил Соню от будки:
— А ну-ка прекрати, тетка, заразу разносить!
Неожиданно подошел, словно подкрался, состав с красными крестами на окнах. В одном из вагонов распахнулась дверь, показалась медсестра в накинутой на плечи шинели.
Соня робко притронулась к ее обутым в сапожки ногам:
— Девонька, подвези… Нам до следующей станции только…
— Раненые у нас… — словно извиняясь, ответила медсестра.
Венка понимал, что не может эта молоденькая медицинская сестра, почти девочка, разрешить посторонним людям проезд в санитарном вагоне. Понимал и уже корил мать за ее нищенский тон, но сам все надеялся, что вот-вот сотворится чудо.
— Дай какую-нето скляночку, кипятку набрать! Замерзаем… — канючила мать.
Медсестра скрылась в вагоне, но вскоре вернулась, протянула бутылку и небольшой сверток.
— Здесь лекарства от простуды… хлеб. Все, что могу…
Венка догадался: налей в бутылку кипятка, и грейся себе по очереди сколько хочешь!
Он поторопился: надо было, наверное, сначала прогреть бутылку в руках. Раздался сухой треск, дно вывалилось. Брызги упруго ударили по коленкам. Венка на мгновение ощутил их чарующую теплоту, потом капельки, противно щекоча, побежали к ступням.
— Все, маманя! Отпрыгался…
— Беги! Беги скорей! Может, пустит!
Венка — к вокзалу. В валенках хлюпало.
Часовой по-прежнему обнимал винтовку и покачивался как ванька-встанька. С кончиков усов у него свисали сосульки.
— Дяденька, пусти! Портянки перемотать! — Венка показал на успевшие покрыться наледью штаны.
— Что, иль напустил? — равнодушно хмыкнул часовой.
— Кипятком облился… Ноги леденит…
— Нет у меня правов пропускать… — перебил часовой горестно. Вдруг распахнул тулуп, бросил коротко: — Лезь сюды!
Венка, не раздумывая, прильнул к ногам часового. Шатром сомкнулись полы тулупа, пахнуло до боли знакомой по отцовскому полушубку пряностью овчины. Млея от удовольствия, замер.
Прошла минута, может десять — хлопнула дверь; кто-то заговорил уверенно и властно:
— Полчасика выдержите, Егоров, а? Смена задерживается…
— Выдержу, товарищ капитан! — ответил часовой.
— На подходе пассажирский… В военной форме пропускайте по предъявлению воинских документов. Остальных — без справки о санобработке — ка-те-го-ри-чески! Ясно?
