И никакие временные водостоки не источали зловония канализаций. У нее начиналось все с умеренных схваток, и удары в живот ребенок совершал слабые, необходимые для того, чтобы осознание факта его скорого появления у стенок ее вагины поглотило присутствующих рядом с территорией его мочеиспускания. У него оказалось слишком много причин почувствовать себя ненужным на планете, которая превращала его девичий голос и плавный вздох неудовлетворенности его индивидуума в половину его спектакля, отыгранного всецело в павильоне его предков. Тогда, когда все кончали жизнь самоубийством, ребенок выводил пятна на простыне своей мамы. Ему не нужен был спинной мозг, чтобы ощутить спираль корабля, который уже уносил его в проекцию гончих псов. В этом смешном мире он уже не плакал от слез, а смеялся от них. Им завладело желание упомянуть о своем отце, когда тот встал на корточки и, не желая беспокоить своего начальника пустыми просьбами, начал лизать паркет, а его не поняли и расстреляли беспомощными солдатами в день рождения его единственного сына, которого все приняли за дочь.
Немного лишнего выпила их мать, она не приняла участия в омовении их отца, там уже и так было много матерей, которые забыли однажды сделать то же самое со своими детьми, и у них проснулся инстинкт самоомерзения, но у детей по этому поводу есть считалочка. Ее никто не слышал и, придумав ее, все разошлись по домам, и лишь во сне они вспоминают о ней, потому что она сама их навещает и обращается с просьбой не будить ее произнесением их выспавшихся родителей. Спасибо за вашу нацию, и спасибо за историю, которую вам не сложно все время повторять. То есть, сначала вы копошились в плацентах своих отцовски любимых матерей, и в скором времени занимали место среди забавных принадлежностей каждой любвеобильной семьи. У вас появлялись любовницы, которые иногда становились любовниками, и итогом всегда являлись вы, такие необходимые и вовсе не новорожденные, а вовсе никогда не рожденные обладатели волос на лобках и умеющие сказать достаточно слов, чтобы признаться в любви и появиться вновь в полуумершем теле неопытности. В плоть вливаются литые стоны и упругие двигатели.
По утру мы не найдем положенной порции манной каши и откажемся от своих привилегий иметь продолжателей родов.
В намеке на раны под кожей груди прячется живой ребенок наших умерших душ.
А живая мать все еще расспрашивала своих соседок с уже слегка заметными животиками, что им понравилось из недавно просмотренных кинофильмов и прослушанных песен. Все согласились с ее мнением, а мнение маленького ребенка уплывало со многими другими мнениями не родившихся вовремя детей в призму в руках сборщицы сперматозоидов.
