Счастье - Олег Сергеевич Малахов, Андрей Викторович Василенко

Олег МАЛАХОВ и Андрей ВАСИЛЕНКО

СЧАСТЬЕ

- Мама, я кушать хочу, - капризно сказал мальчик, вытирая кулаком соплю, которая уже минут пять целенаправленно прокладывала себе путь на свободу. Совсем недавно он у меня на глазах сьел порядка шести вареных яиц.

- Сейчас, мой сладкий... - моментально засуетилась женщина. Мать и сын были под стать друг другу - две свиноподобные горы мяса и жира. А я ведь всегда с отвращением смотрел на людей подобной комплекции.

Может быть, конечно, это неправильный подход к делу, но такой уж у меня характер. Поэтому я закрыл глаза, делая вид, что сплю, и прислушался к равномерному перестукиванию колес поезда. - Вы есть, случайно, не хотите? произнесла женщина. Судя по всему, вопрос был предназначен именно мне.

Пришлось открыть глаза и сказать, что есть мне сейчас совсем не хочется. Однако отставать от меня явно не собирались.

- Тогда давайте выпьем вместе, - предложила женщина, - Праздник все-таки... Девятое мая... А вы - ветеран.

- Я не пью, - мой голос звучал вполне буднично, хотя скрывать неприязнь становилось все сложнее.

- Здоровье не позволяет? - сочувственно спросила женщина. Ее маленькие, заплывшие жиром глазки, смотрели на меня с таким удивлением, как будто отказ от спиртного является чем-то из ряда вон выходящим.

- Не пью и все, - пояснил я, - Никогда не увлекался.

- Так я ж тоже не пью, - оправдываясь, произнесла толстуха, - По праздникам только... Мы к матери моей едем. В Москву... Она у меня тоже ветеранка. Решили праздник вместе отметить... Она внучка уже год не видела. Хоть посмотрит... - мать с любовью взглянула на сына, который уминал седьмое яйцо. Мальчик радостно заулыбался и несколько крошек упали на пол. Я почувствовал, что меня сейчас стошнит.

- Петенька бабушку так любит, - продолжила женщина, а затем спросила сына, - Петя, ты бабушку любишь?

- Угу, - промычал мальчик и спросил в свою очередь, - Мам, а можно еще яичко?

- Конечно, мой сладкий, - ответила женщина. Я понял, что оставаться в купе было для меня чревато - могло и вырвать. Поэтому выход был один - испариться. Что я и сделал. В коридоре первым делом меня потянуло к открытому окну. Поезд проезжал маленький подмосковный городок. Обожаю небольшие городки - сам родился и вырос в таком. И потом, после войны, по иронии судьбы, практически пятьдесят лет прожил в провинции. Большие города никогда не были моей стихией. Гораздо проще, приятнее, лучше жить в таком месте, где все друг друга знают, где нет лишней суеты, где жизнь движется медленно и равномерно. Дети меня не понимают. Им-то, конечно, именно большой город по душе. Вот и получилось так, что жена умерла, а сын с дочкой разьехались кто куда. Сын в Новосибирске, дочь в Ленинграде. Обоим, по-моему, самим до себя.