Как только Халиль вошел в дом, дети бросились ему навстречу, заглядывая в глаза и спрашивая, что он принес. Халиль достал из кармана бумажный кулек с каленым горошком и отсыпал каждому его долю в пригоршню. Жена, приблизившись к Халилю, сразу почуяла запах арака и строго спросила:
— Опять напился?
Халиль извлек из кармана бутылку арака, из которой предусмотрительно заранее отпил несколько глотков, и, показывая ее жене, простодушно признался:
— А я и не думаю отпираться. Видишь — вот бутылка арака. По дороге я что-то замерз, вот и отпил немножко — всего на пару пальчиков.
Жена пристально посмотрела на него и, заметив, как отвисла у него нижняя губа и покраснели глаза, спросила еще строже:
— Небось опять в погребке был? Когда ты отопьешь на два пальца из бутылки, по тебе и не заметишь. Признавайся, сколько выпил в погребке?
— Клянусь аллахом, не заглядывал даже туда!
— А где же ты тогда до самой ночи шатался?
— Рыбу никак не мог продать. Весь рынок обошел, пока не получил нужную цену. Не отдавать же рыбу даром. Собери что-нибудь поужинать да потуши мангал. Не люблю, когда огонь понапрасну горит.
Жена принесла ужин. В комнате сразу стало тихо, слышен был только хруст каленого горошка. Халиль достал бутылку арака и, сделав несколько глотков из горлышка, протянул ее жене:
— Выпей теперь ты немного!
Та покачала головой, все еще испытующе глядя на мужа.
— Если бы не арак, — начал оправдываться Халиль, — наверное, давно бы уж загнулся. Особенно в такой собачий холод, знаешь, как здорово согревает. Выпей глоток — сама увидишь.
Жена оставалась неумолимой и все еще смотрела на него с осуждением и укором. Но Халиль уже привык, что она всегда так на него смотрит, когда он приходит выпивши. Ничего, подуется немного и отойдет. Особенно если он потормошит ее немного, не церемонясь, грубо, по-мужски стиснет в своих объятиях. А если и это не поможет и, несмотря ни на что, она не перестанет ворчать, он, как делал это всегда, уйдет в кофейню, а возвратится уже после полуночи.
Впрочем, жена на него ворчала беззлобно. Поворчит-поворчит, пока самой не надоест, и в конце концов оставит в покое. Ведь его все равно не перевоспитаешь. Она уже достаточно изучила его характер. Он не может бросить пить, как, наверное, не может жить без моря, без своих удочек, крючков. И скорее он оставит дом и семью, чем море и свои рыболовные снасти. Она хорошо помнит, как он на следующий же день после свадьбы подхватился ни свет ни заря и, увидев, что море спокойное, побежал будить напарника, с которым он обычно ловил рыбу. Он без конца мог говорить о море и рыбной ловле, о своих рыбацких приключениях. Сначала ей было скучно слушать его рассказы, но потом она привыкла к ним, как и к другим его чудачествам. Она теперь не только с интересом слушала, но и радовалась вместе с ним успехам и переживала его неудачи.
