Города, легко перетекающие в корабли, а корабли – в города – так легко, так воздушно, так непостижимо и недостижимо совершается то, что всю жизнь для тебя желанно и невозможно.
Анакреонтическая поволока моря. Огромное, пространно властительное чувствование, светлое и мощное, и одновременно печально преходящее. Пронизывает тысячелетия и крепится на колышках душ человеческих. Колышутся на волнах времени, колышутся.
Свежо. Сети пахнут плесенью.
Не рыбья, и не рабья…
Душа, псюхе, руах…
* * *
Говори после этого, что не существует интуиция, наитие, метемпсихоз, игры подсознания, потрясающие всё наше существо. Календаря у нас не было, и лишь отъезд Георгия на катерке, курсирующем вдоль берега, из Алушты в Ялту, к своей, как он говорил, зазнобе, обозначал для меня воскресный день.
Решил и я окунуться не столько в море, сколько в цивилизацию. Застегнул на деревянные пуговицы вход в нашу палатку, стоящую в саду у Генеральского, и так, прямо в плавках, пошел на пляж, который в километре от села тянулся вдоль моря до Алушты. По студенческой привычке выпил купленную в пляжном киоске бутылочку крем-соды, съел пирожок с повидлом, заплатил за лежак, обнаружив, таким образом, после долгого перерыва, присутствие денег в мире.
Несмотря на ранний час, на пляже стоял галдёж. Целый выводок девиц брызгался у берега водой друг на друга и визжал при каждом накате волны. Давно не видевший обнаженного женского тела, но весь еще полный целомудренным одиночеством гор, я пробежал мимо этого девичьего выводка, бросился навстречу волнам и поплыл, ощущая, как во мне пробуждается мое древнее земноводное чувство.
Вернулся на берег, лег, не вытершись, на лежак, и задремал. Ощущение блаженной расслабленности и какой-то еще нерастраченной молодости накрыло меня волной сна, и я увидел в нем ребят, накрытый стол, Даньку, танцующего с легконогой Светой, цыганские её глаза, черные – по спине и плечам – волосы, как будто она рвалась из самой себя и проносилась мимо меня, обдав дыханием, навязчивой благосклонностью, одеждами.
– Влюбиться тоже, что ли? – смеялась и смотрела на меня без всякого интереса. – Прощай! – говорила и выбегала в ночь, неслась по влажному после дождя асфальту, театрально покрытому желтыми листьями, неслась впереди цыганских своих волос и длинного зеленого пальто, независимо и в то же время призывно поглядывая на встречных мужчин.
В этот миг почувствовал чье-то нежное прикосновение к плечу, вскочил с лежака и замер. Передо мной стояла Светлана, посмуглевшая от загара, в бикини. Лоскуток цветной ткани едва прикрывал ей грудь. Я абсолютно выпал в осадок. Мы бросились друг к другу в объятия, расцеловались, как двое влюбленных, которые расстались надолго, и вот, неожиданно встретились, и я ощутил на миг её разгоряченное и пахнущее солнцем и морем тело – грудь, бедра, ноги. Стоящий поодаль выводок девиц дружно и радостно захлопал в ладоши.
