Гулкий короб зимы —
Скарб в нем скудный, особый: сугробы,
Хрупкость вымершей тьмы
И полозьев скребущие скобы.
С треском рушится сук,
Обжигая колючею пылью.
Воздух ломок и сух,
Как в гербарии бабочки крылья.
Льда отёчный нарост
И дыханье теплыни запечной…
Шерстью смерзшихся звёзд
Обдирает лицо мое Млечный.
Тропка наискосок —
К сельской чайной, безжизненно блёклой:
Света жёлтый брусок
Сквозь горбато оплывшие стёкла.
Мне ходить по тропе
И грустить по давнишней обиде,
Вспоминать о тебе,
Тосковать – как по Риму Овидий,
Помнить споры друзей
За студенческим чаем и хлебом.
Кверху дном – Колизей:
Стадиона гудящее небо.
Мне мерещится зной,
Море, лик твой над плавною пеной…
Как скрипуче зимой
Колесо ледяное Вселенной.
Конец ноября. Еще не погашены фонари, и мы спешим на занятия, и раннее утро поскрипывает под подошвами тонким льдом, свежо, остро, весело.
На аллеях, перед зданием университета, между оголёнными, слабо потрескивающими деревьями, стоят группами. Движутся, перебегают, окликают друг друга, смеются, переговариваются, расходятся, сбегаются. И всё это целиком схватывается взглядом, втягивает – шумно взбалмошное, юношеское, бестолково веселое, необходимое в оставшиеся минуты до звонка.
Почти вздрогнув, чувствую взгляд. Недалеко от входа в университет, у стены – девушка. Волосы, завешивающие по сторонам лицо, собраны сзади в узел. На голове, на самой макушке – легкомысленная какая-то вязанная морковного цвета шапочка. Глядит на меня, не отрываясь. Ловлю себя на дурацкой мысли, что так, как она видит меня, еще никто не видел. И на кончике этого взгляда меня, слегка обалдевшего, подталкивают идущие сзади, вваливают в вестибюль, ведут по лестницам, вталкивают в аудиторию.
Янулыч, как мы его кличем, один из любимых наших преподавателей, читает геотектонику. В пространствах еще не обжитых, обжигающе-ледяных и синих, как лезвие, идет горообразование, молодое, альпийское, острое на сбросах – Герцинский орогенез. Цепи хребтов, образующиеся на ранее существовавших. Межгорные впадины и прогибы, разрывы, подвижки возникают по старым складкам. Дымясь, образуются будущие месторождения полезных ископаемых, которые нам предстоит вызубрить. С грохотом и дымом из хаоса вырезаются совсем еще младенческие бездны и вершины, еще и не знающие своего будущего имени – Тянь-Шань, Сихотэ-Алинь, Копет-Даг, Памир.
