— Говорю тебе, что уже без четверти четыре, — с нетерпением повторял старик.
— Я вас слишком уважаю, мистер Бильбард, чтобы поверить вам, не посмотрев на часы во дворе, — заявил плутишка самым почтительным тоном.
Глаза старого вояки начали яростно вращаться в орбитах, но фраза Джо была построена так вежливо, что он совершенно не мог сообразить, к чему в ней следует придраться.
— Не сомневаюсь в твоем уважении и в том, который сейчас час, мальчик. Я бы только хотел, чтобы оно простиралось и дальше… И если я тебе говорю…
— …Что молодая дама и ее брат, сэр Питер-Поль, находятся у заключенного француза, то я отвечаю, что их посещение разрешено до четырех часов и я не могу его сократить.
— Ну, если бы им и пришлось убраться немного раньше…
— Они бы остались этим очень недовольны. Таких богатых людей, как Фэртаймы, опасно злить. Рука в шитой золотом перчатке может толкнуть сильнее, чем рука в простой…
Вдруг Джо вскочил с веселым огоньком в глазах:
— Вот и Китти!
Действительно, со стороны Людчет-Хиля показалась фигурка девочки. Это была типичная маленькая лондонская цветочница, бледненькая, худенькая, с выцветшими белокурыми волосами и печальными, утомленными глазами. Девочка улыбалась и почти бежала. В этом огромном Лондоне, по улицам которого она блуждала изо дня в день, ворота Ньюгейтской тюрьмы казались ей вратами рая: за ними живет ее единственный друг, Джо.
Мальчик направился к своей приятельнице, на ходу доставая из кармана два пенса. Он положил их девочке в руку, сопровождая этот поступок словами, произнесенными с солидной важностью щедрого покупателя:
— Позвольте мне мой ежедневный букет фиалок!
Он сам вынул его из корзиночки и, пристроив в петличку, взял маленькую продавщицу за руку.
— Как поживаешь, Китти?
Малютка печально повела худенькими плечиками.
— Как всегда. Каждый последующий день всегда немножко хуже, чем прошедший…
— А хозяйка?
— Выгонит меня на улицу, если я завтра не уплачу семь шиллингов за свою комнатку…
И, как бы оправдываясь, она прибавила:
— Цветы так дороги, я почти ничего не зарабатываю. Когда еще была жива Джен, вдвоем мы кое-как сводили концы с концами. Но сестра умерла, а мне самой очень трудно.
Он ласково взял ее за руку.
— До завтра, Китти. Будем надеяться, что завтра будет лучше, чем сегодня. Я попрошу у молодой леди Фэртайм немного денег. Она сама знает теперь, что такое горе… Ее жених… Она так богата, а тебе нужно так мало… Забеги сюда завтра!
Она посмотрела на него с горячей признательностью. Грубый голос нарушил это приятное молчание.
