На том и расстались. Нормальные ребята. И чего они с «Долгом» бьются?
Примерно через час мимо него, едва обратив внимание, к центральным воротам заправки прошла целая группа сталкеров — половина в незнакомых костюмах с диковинными разводами камуфляжа. Мотыль только подивился — не каждый день лично сам Чехов за забор базы выходит! И болтали свободовцы явно не по-нашему…
А потом прямо в ухо дыхнули:
— Давно ждешь?
Мотыль не подскочил от неожиданности только потому, что несолидно в его возрасте на такие подколы реагировать. Особенно женские.
Матюгнувшись про себя, он поднял вверх батон колбасы — смотри, мол, половина всего осталась…
— Зачем звал? — поинтересовалась Ксанка, пытаясь заглянуть ему в глаза через могучее сталкерское плечо. Не вышло, однако. Тогда она обтекла его по-кошачьи и снова спросила:
— Зачем звал?
— Давно не видел, соскучился, — обрел, наконец, дар речи Мотыль.
— Посмотрел?
— Никак не нагляжусь вот. Твой где?
— Охраняет.
Мотыль с кряхтением поднялся с земли:
— Тогда пошли. Сюрприз у меня для вас. Говорящий.
— Далеко?
— Тут рядышком, за заправкой.
— Иди вперед, а мы догоним.
— Испугалась, что ли?
Ксанка вздохнула и сказала неожиданно серьезно:
— Что-то сердце у меня, дядя Леша, не на месте с утра. Не по погоде хмуро на душе.
— То ли еще будет, — неопределенно пробормотал Мотыль и, не оглядываясь, пошел вдоль забора. Потому что, если Ксанка с Прыгуном захотят, все равно их не увидишь. Так что — чего зря озираться, как дурак.
Пополнение группы в лице недобитого гранатометчика он воспринял как должное — и так ситуация складывалась замороченная, пусть и дальше развивается по собственному хотению.
— А это у нас, собственно, Чингачгук, — бодро ответил на немой вопрос Мотыля Холера, — сам пришел. Несет невесть что по причине увлечения болеутоляющими лекарствами. Кровососы говорящие мерещатся…
Он хотел добавить еще что-то, но замолчал, опешив от внезапного появления Ксанки и Прыгуна, которые при его последних словах переглянулись.
— А можно подробности? — не обратив ни малейшего внимания на Пигмея, обратился к Чингачгуку Прыгун, — про говорящего кровососа.
— Я лежал, — угрюмо ответил мальчишка, — открыл глаза — кровосос. Тут в меня словно кто-то влез. Прямо в голову. Кровосос с ним разговаривал. Потом тот, из головы, пропал. Кровосос сказал — сыт, живи. И ушел. Все.
— Как он выглядел? — жадно спросила Ксанка.
— Как кровосос, — пожал плечами Чингачгук, — с щупальцами.
— Старый?
— Откуда мне знать? Потрепанный сильно. Щупальца не все были.
