В то же самое время интерес к предшествующему периоду привел к тому, что историки упустили из виду по-настоящему важную перемену, происшедшую в XVIII в. Доступ женщин к собственности в это время чрезвычайно расширился, так как дворянские дочери, независимо от их брачного статуса, получили право на определенную долю («указную часть») имения своих родителей. В качестве замужних женщин они приобрели полную власть над своими имениями только в 1753 г., когда была отменена обязанность жен испрашивать у мужа разрешения на отчуждение собственности. С середины XVIII в. замужние женщины гораздо чаще стали обращаться в суд от собственного имени, а в целом женщины как группа реже прибегали теперь к помощи мужчин, представлявших их интересы. В послепетровскую эпоху был сделан громадный шаг вперед в судебных процессах с участием женщин: дворянки более не ограничивались простой защитой своих законных прерогатив и стали добиваться от судебных властей прояснения своих наследственных прав и контроля над имуществом во время брака.
В нижеследующих главах будет последовательно описана эволюция уникального положения русских дворянок в отношении собственности и рассказано о том, как женщины настойчиво, изобретательно, а иногда и беспринципно использовали право контроля над своими землями. Повествование с неизбежностью будет время от времени касаться взаимодействия (и несоответствия) между тендерными представлениями и повседневной тендерной практикой. Увлечение западных ученых образом сильной женщины в русской культуре — это лишь один симптом резко различающихся между собой восприятий тендера и авторитета в России и на Западе. О литературных образах русских дам крутого нрава было сказано немало>{42}, но при этом ученые редко пытались определить более вещественные источники авторитета женщин в русском обществе. Как мы увидим, если властная особа, созданная литературой, выделялась чертами характера, то авторитет ее реального исторического прототипа в равной степени основывался на владении имуществом.
