Она тихо сказала;
— Вы не знаете, кто я такая, не так ли?
— Э… мне известна ваша фамилия…
— Коул — не моя фамилия… то есть это фамилия моей матери. Я взяла ее… после…
— После?
— Моя настоящая фамилия Литчфилд.
Минуту-другую до меня не доходил смысл ее слов… просто мне показалось, что эту фамилию я уже где-то слышал. Потом я вспомнил:
— Мэттью Литчфилд.
Она кивнула.
— Вижу, вы знаете. Вот что я имела в виду. Мой отец был больным человеком и настоящим тираном. Он запрещал нам вести нормальную жизнь. Мы не могли никого пригласить в гости. Он не давал нам денег. Мы жили… в тюрьме.
Она помолчала. Ее глаза, эти прекрасные темные глаза, широко раскрылись.
— И потом моя сестра… моя сестра..
Она смолкла.
— Пожалуйста, не надо… не продолжайте. Вам слишком больно говорить. Я все знаю. Нет нужды пояснять.
— Но вы не знаете. Вы просто не можете знать. Мэгги. Непостижимо… невероятно. Я знаю, что она пошла в полицию, что сдалась и призналась. Но иногда я не могу поверить! Я почему-то чувствую, что это неправда… что не… не могло все произойти так, как она сказала.
— Вы имеете в виду… — я заколебался, — … что факты противоречили…
Она оборвала меня.
— Нет, нет. Дело не в этом. Нет, все в самой Мэгги. Это было непохоже на нее. Это была не… это была не Мэгги!
С моих губ чуть было не сорвались слова, но я удержался, не произнес их. Еще не пришло время, когда я смог сказать ей: «Вы правы. Это была не Мэгги…»
Должно быть, было часов шесть, когда на тропинке появился полковник Латтрелл. У него в руках была мелкокалиберная винтовка, и он нес пару подстреленных лесных голубей.
Он вздрогнул, когда я его окликнул, и, казалось, удивился, увидев нас.
— Хэлло, что это вы здесь делаете? Знаете, развалина не очень-то безопасная. На глазах рассыпается. Вот-вот рухнет вообще. Надеюсь, вы там не испачкались, Элизабет?
— О, все в порядке. Капитан Хэстингс пожертвовал своим носовым платком ради чистоты моего платья.
Полковник рассеянно пробормотал:
— Да? Что ж, тогда прекрасно.
Он стоял, дергая себя за ус, и мы встали и присоединились к нему. Казалось, сегодня вечером его мысли были где-то далеко-далеко.
Наконец он пробудился от размышлений и сказал:
— Пытался перестрелять чертовых лесных голубей. Представить себе не можете, сколько от них убытков.
— Я слышал, вы отличный стрелок, — сказал я ему.
— А? Кто вам сказал? О, Бойд Кэррингтон. Было когда-то… был когда-то. Сейчас-то хуже. Возраст есть возраст.
— Зрение, — предположил я.
