Я сам, грустный и одинокий, женщина, сидящая рядом, — полное горечи разочарованное создание. Амбиции доктора Фрэнклина разбиты, его жена тяжело больна. Тихий маленький Нортон хромает по округе, наблюдая за птицами. Даже Пуаро, когда-то блестящий Пуаро, сейчас усталый, искалеченный старик.
Как иначе все было в прошлом… в прошлом, когда я впервые приехал в Стайлз. Я не выдержал… приглушенное восклицание боли и горечи сорвалось с моих губ.
Собеседница быстро спросила:
— Что случилось?
— Ничего. Меня просто поразил контраст… знаете, я был здесь много лет назад, еще молодым человеком. Я думал о том, как все было иначе тогда и каким стало теперь.
— Понимаю. Значит, раньше этот дом был счастливым? Все жившие в нем люди были счастливы?
Странно, как иногда мысли человека проносятся в голове, словно узоры калейдоскопа. Так было и тогда. Озадаченно, снова и снова я тасовал воспоминания и события. И, наконец, мозаика сложилась в правильный рисунок.
Я сожалел о прошлом как о прошлом, но не как о реальности. Даже тогда, давно, в Стайлзе не было счастья. Я бесстрастно вспомнил истинные факты. Мой друг Джон и его жена, оба несчастные и злящиеся на жизнь, которую вынуждены вести… Лоуренс Кавендиш, погруженный в меланхолию. Синтия, чью девичью живость омрачало зависимое положение. Инглторп, женившийся на богатой женщине ради денег.
Нет, никто из них не был счастлив. И сейчас, снова среди живущих здесь людей нет ни одного счастливого человека. Стайлз — Несчастливый дом.
Я сказал мисс Коул:
— Я поддался ложным сентиментам. Этот дом никогда не был счастливым. И сейчас он несчастлив. Все живущие в нем несчастны.
— Нет, нет. Ваша дочь…
— Джудит несчастлива.
Я сказал очень уверенно, потому что неожиданно понял. Да, Джудит несчастлива.
— Бойд Кэррингтон, — с сомнением произнес я. — На днях он говорил мне, что одинок… но, несмотря ни на что, думаю, он наслаждается жизнью… и своим домом, и многим другим.
Мисс Коул резко отозвалась:
— О да, сэр Уильям другой. Он не принадлежит к нашему кругу. Он — из другого мира… из мира успеха и независимости. Он прожил жизнь успешно и это знает. Он не из… не из числа, покалеченных.
Какое странное слово она выбрала. Я повернулся и уставился на нее.
— Не скажете ли вы мне, — спросил я, — почему вы использовали такое выражение?
— Потому что, — с неожиданной яростью, и энергией заявила она, — такова правда. Во всяком случае, правда обо мне. Я — покалеченная.
— Я могу понять, — мягко заметил я, — что вы были очень несчастны.
