— Пить, чтобы жить! — провозгласил сосед, пережевывая ветчину. — Черт побери, нам пора уже познакомиться. Ник Чатраги, — представился он.
— Рэй Кеннон.
Мы с некоторой торжественностью пожали друг другу руки. Чатраги снова немедля наполнил стаканчики.
— За знакомство!
Блаженно смежив веки, он выпил, поморщился и потянулся к закуске.
— Куда едете, Рэй? — спросил он, подхватывая двумя пальцами увесистый кусок ветчины.
— Вианта, — едва отдышавшись, выдавил я.
— Командировка?
— Да нет, пожалуй. Пожить, поработать...
— М-мерзость, — решительно заявил Чатраги, рассматривая на свет оставшееся в бутылке. — Теплый хлев для разжиревших боровов. Даже грязь есть. Там не океан, а подогретая лужа, в которой болтаются человекообразные куски сала. Сутенеры, девки, воры, международные аферисты с хамскими усиками. Какая там может быть работа? Впрочем, если вам нравятся подобные аквариумы...
— Да нет, — стал я оправдываться. — Я сам не знаю, куда ехать, и Вианту я выбрал чисто случайно.
— Ну-ну, — одобрительно пробурчал Чатраги, вылил остатки водки в мой стаканчик и снова полез в сумку. Оттуда появилась еще одна бутылка.
После третьего стаканчика Чатраги заметно охмелел. Он принялся ругать кого-то, а за что — было совершенно непонятно.
— М-мерзавцы, — кривя губы, негромко, но яростно говорил он. Рука его, когда он разливал водку, сильно дрожала. — Вообразили себя Саваофами... компрачикосы... Помнишь, как у Мэри Шелли... Франкенштейн...
Дальше его речь стала еще более несвязной. Горлышко бутылки стучало о край стаканчика, водка выплескивалась.
— С-судить их, всенародно, на фонарный столб. Дожили... обезьяны с автоматами... Профессора Моллини головой... м-мозги по бетонной стене... Эх, не надо было мне уезжать, не надо!
Некоторое время он молча всхлипывал, отвернувшись к стенке. Затем у него, видимо, наступило прояснение.
— К черту Вианту! — объявил он. — Я беру вас с собой. Вы — мой ассистент, так я им и скажу. Мы с вами выжжем этих оборотней. Ипритом! Т-термоядерным огнем! Очистим планету!
Задрав подбородок и судорожно двигая кадыком, он выпил еще и, уткнувшись в подушку, еще немного поругался и затих.
Выпитое несколько успокоило мои взбудораженные нервы, и я тоже довольно легко уснул.
Разбудил меня неугомонный Чатраги. Умытый, с мокрыми, аккуратно причесанными волосами, он стоял надо мной.
— Простите, Рэй, но я в моем нынешнем состоянии не выношу одиночества. Давайте поговорим.
Он был абсолютно свеж, если не считать легкой мути в глазах и некоторой бледности. На столике покачивалась бутылка водки, на подносе стояли аппетитно пахнущие тарелочки с разной снедью.
