Правда, как ни затруднительно было решить, чего больше в карательных мерах против «Русского слова» – пользы или вреда, но в октябре 1904 года министр внутренних дел жестоко наказал Сытина. За агитацию в пользу расширения полномочий местных органов власти и выпады против официальных лиц Плеве запретил с 14 октября по 13 декабря розничную продажу сытинской газеты[231]. Однако «Русское слово» продолжало поступать к подписчикам, а они по-прежнему составляли основную часть его читателей.
В январе, когда началась публикация статей Краевского, контроль над печатью был еще более ужесточен из-за неустойчивости настроений в обществе, потрясенном новой трагедией – «Кровавым воскресеньем». В тот день, 9 января 1905 года, солдаты убили в Петербурге свыше ста безоружных участников демонстрации, которую священник Георгий Гапон привел к Зимнему дворцу, дабы передать царю экономические и политические требования народа.
Опередив «Русское слово» и все прочие газеты, правительство запретило публиковать какие-либо сообщения о трагических событиях, кроме официальных. Дорошевичу пришлось подчиниться. В номере за 9 января, отпечатанном еще до расстрела в Петербурге, сообщалось о нарастающих волнениях среди столичных рабочих и о необычном скоплении людей на улицах города. На следующий день Дорошевич опубликовал материал, посвященный Талону, без упоминания воскресной демонстрации. Днем позже, 11 января, в газете было напечатано официальное, сообщение о том, как революционеры из Петербургского Общества фабричных рабочих вынудили войска, в целях самозащиты, убить 76 и ранить 203 человека. 12 января Дорошевич перепечатал из официальной газеты «Правительственный вестник» другое сообщение, в котором говорилось, что жизнь в столице возвращается в обычную колею.
Тем не менее уже 10 января известие о расстреле в Петербурге распространилось по всей Москве, и тотчас сытинцы и другие рабочие начали в знак протеста прекращать работу. По данным полиции, в стихийной забастовке приняли участие четыре тысячи человек, включая две с половиной тысячи печатников[232]. В полицейских архивах отмечено также, что тысяча двести рабочих книжной типографии Сытина «прекратили работу в 5 часов пополудни – на два часа раньше обычного – и пошли по Малой и Большой Серпуховским улицам и вокруг Серпуховской площади»[233]. Из всех крупных издателей только у Сытина полностью остановилась типография.
11 января на работу не вышли ни дневная, ни ночная смены сытинцев, а на следующий день забастовку продолжали только наборщики и переплетчики. К 13 января забастовки прекратились по всему городу (а печатники «Русского слова» ни на минуту не оставляли своих рабочих мест). 22 января полиция донесла о возможности новых волнений среди сытинцев: «Рабочие Сытина, как более предприимчивые и легко поддающиеся вредному влиянию, а равно сами неоднократно волнующиеся по собственной инициативе, не дают оснований ручаться за будущее спокойствие»
