…Обычно значимые события в нашей жизни со временем мифологизируются, обрастая множеством подробностей, подчас фантастически. Рассказывая эту историю, я обычно говорю, что услышал глас Ангела Хранителя, побуждающего меня к молитве. Но на самом деле я не знаю точно, что это было. Знаю только, что мысль прозвучала в голове как голос, как приказ и руководство к действию. Может быть, я и не покривил душой, восприняв это как голос своего Ангела. Хотя, как пишут в православных книгах, если мы грешим, Ангел Хранитель не может к нам приблизиться, только стоит-де где-нибудь в отдалении и плачет. А голос в голове прозвучал достаточно уверенно и даже бодро – мол, не робей, приступай к молитве, а там посмотрим. Если это был Ангел Хранитель, то он точно не стоял, плача, в уголочке, а напротив – находился очень близко, как настоящий друг и хранитель, ведь в эту минуту мне, как никогда, нужна была помощь. После этого случая я стал думать, что, когда мы блуждаем плохими путями, Ангел Хранитель не стоит, плача, поодаль, а смело сражается за нашу душу с духами злобы поднебесной. Не может быть, чтобы бес выдавил духом Ангела! И на стыке этой борьбы за душу случаются подобные искушения, когда мне самому приходится делать выбор. «Поставь всё на веру, словно говорил мне Ангел, и молись»…
Я тяжело вздохнул и начал читать «Живый в помощи». В этот момент я был жалок, действительно жалок, как будто на голову вылили ушат холодных помоев. Но всё равно я помнил наставления отца о том, что Господь никогда не оставляет человека:
– Живый в помощи вышнего в крове Бога небесного водворится… – Мысли путались, поэтому я стал шептать слова псалма. Дошёл до стиха: «… Падет от страны твоея тысяча и тма одесную тебе, к тебе же не приближится…» Затем понял, что забыл продолжение псалма и похолодел от страха. Последний раз я читал его, когда сдавал вступительнные экзамены в ЛГУ. Отец говорил как-то, что убийца или опасный преступник не может выучить девяностый псалом. Что злодей не имеет право его читать, потому что нет у него дерзновения перед Богом. Всё, что он может, это принести покаяние и смиренно ждать от Него наказания. Поэтому мне логичней было читать пятидесятый псалом. Но ведь я не убийца!
– Разве нет? – произнёс в голове тот же голос.
Мысли лихорадочно путались, я тщетно пытался вспомнить продолжение псалма. И тут мне вспомнилость, что один из старших гопников нашего двора недавно «отъехал», приняв большую дозу наркотика. Разве не смерть мы продаём? Сколько человек подсядет на этот кокаин, сколько «отъедет», сколько наркоманов совершит преступлений, чтобы найти деньги на кайф? Куба говорил, что кокаин – наркотик для богатых, что от него никто не умирает… Но почему тогда я не могу вспомнить слова псалма, если я не убийца. «Разве нет?» – спросил неизвестный голос. Лоб прошибло холодным потом. В это время старший сотрудник уже продырявил консервную банку ножом, оскалившись в презрительной ухмылке. Сейчас он достанет немного студящей смерти и попробует её на язык… Я зажмурился.
